Неточные совпадения
Пожимаясь от холода, Левин быстро шел, глядя на землю. «Это что? кто-то едет», подумал он, услыхав бубенцы, и поднял голову. В сорока шагах от него, ему навстречу,
по той большой дороге-муравке,
по которой он шел, ехала четверней карета с важами. Дышловые лошади жались от колей на дышло, но ловкий ямщик,
боком сидевший на козлах, держал дышлом
по колее, так что колеса
бежали по гладкому.
Чичиков, чинясь, проходил в дверь
боком, чтоб дать и хозяину пройти с ним вместе; но это было напрасно: хозяин бы не прошел, да его уж и не было. Слышно было только, как раздавались его речи
по двору: «Да что ж Фома Большой? Зачем он до сих пор не здесь? Ротозей Емельян,
беги к повару-телепню, чтобы потрошил поскорей осетра. Молоки, икру, потроха и лещей в уху, а карасей — в соус. Да раки, раки! Ротозей Фома Меньшой, где же раки? раки, говорю, раки?!» И долго раздавалися всё — раки да раки.
Два парня из толпы достают еще
по кнуту и
бегут к лошаденке сечь ее с
боков. Каждый
бежит с своей стороны.
Пара серых лошадей
бежала уже далеко, а за ними,
по снегу, катился кучер; одна из рыжих, неестественно вытянув шею, шла на трех ногах и хрипела, а вместо четвертой в снег упиралась толстая струя крови; другая лошадь скакала вслед серым, — ездок обнимал ее за шею и кричал; когда она задела
боком за столб для афиш, ездок свалился с нее, а она, прижимаясь к столбу, скрипуче заржала.
Волны подгоняли нашу утлую ладью, вздымали ее кверху и накреняли то на один, то на другой
бок. Она то бросалась вперед, то грузно опускалась в промежутки между волнами и зарывалась носом в воду. Чем сильнее дул ветер, тем быстрее
бежала наша лодка, но вместе с тем труднее становилось плавание. Грозные валы, украшенные белыми гребнями, вздымались
по сторонам. Они словно
бежали вперегонки, затем опрокидывались и превращались в шипящую пену.
Сажай его, сажай!» И солдаты лупят со всего размаха, искры сыплются из глаз бедняка, он начинает кричать, а Жеребятников
бежит за ним
по фрунту и хохочет, хохочет, заливается,
бока руками подпирает от смеха, распрямиться не может, так что даже жалко его под конец станет, сердешного.
— Тэрти-файф, тэрти-файф (тридцать пятый), — сказал он ласково, и после этого, вполне уверенный, что с таким точным указанием нельзя уже сбиться,
побежал по своему спешному делу, а Матвей подумал, оглянулся и, подойдя к ближайшему дому, позвонил. Дверь отворила незнакомая женщина с лицом в морщинах и с черными буклями
по бокам головы. Она что-то сердито спросила — и захлопнула дверь.
По гладко отшлифованному металлу рельс скользили, обгоняя Климкова, красноватые лучи огня, они разгорались ярче, две красные полосы железа казались раскалёнными и стремительно текли вдоль
по бокам Евсея, направляя его
бег.
И все эти совершенно подобные пускались тотчас же
по появлении своем
бежать один за другим, и длинною цепью, как вереница гусей, тянулись и ковыляли за господином Голядкиным-старшим, так что некуда было убежать от совершенно подобных, так что дух захватывало всячески достойному сожаления господину Голядкину от ужаса, — так что народилась, наконец, страшная бездна совершенно подобных, — так что вся столица запрудилась, наконец, совершенно подобными, и полицейский служитель, видя таковое нарушение приличия, принужден был взять этих всех совершенно подобных за шиворот и посадить в случившуюся у него под
боком будку…
Вокруг всего пруда шел старинный сад: липы тянулись
по нем аллеями, стояли сплошными купами; заматерелые сосны с бледно-желтыми стволами, темные дубы, великолепные ясени высоко поднимали там и сям свои одинокие верхушки; густая зелень разросшихся сиреней и акаций подступала вплоть до самых
боков обоих домиков, оставляя открытыми одни их передние стороны, от которых
бежали вниз
по скатам извилистые, убитые кирпичом дорожки.
— Ишь, дядя Трифон, погляди-ка, как народ-то
бежит по горе, — произнес молодой парень, схватившись за
бока, — вон, вон,
по горе… Небось дождем-то знатно пронимает…
Но тут вдруг ему вспомнились рассказы Снежковых про дочерей Стужина. И мерещится Патапу Максимычу, что Михайло Данилыч оголил Настю чуть не до пояса, посадил
боком на лошадь и возит
по московским улицам… Народ
бежит, дивуется… Срам-от, срам-от какой… А Настасья плачет, убивается, неохота позор принимать… А делать ей нечего: муж того хочет, а муж голова.
То же движение поталкивало меня и сани; тот же Игнашка сидел
боком и похлопывал ногами; та же пристяжная, вытянув шею и невысоко поднимая ноги, рысью
бежала по глубокому снегу, кисточка подпрыгивала на шлее и хлесталась о брюхо лошади.
Солнце садилось за бор. Тележка, звякая бубенчиками, медленно двигалась
по глинистому гребню. Я сидел и сомнительно поглядывал на моего возницу. Направо, прямо из-под колес тележки,
бежал вниз обрыв, а под ним весело струилась темноводная Шелонь; налево, также от самых колес, шел овраг, на дне его тянулась размытая весенними дождями глинистая дорога. Тележка переваливалась с
боку на
бок, наклонялась то над рекою, то над оврагом. В какую сторону предстояло нам свалиться?
Все взглянули
по этому направлению и увидели статного юношу, которого несла
по двору бешеная лошадь. Он сидел прямо и, казалось, спокойно, натянув на руки повод того, как струны, и крепко обхватив
бока сильного животного ногами. Несмотря на это, лошадь, закусив удила, то расстилалась под ним на
бегу, то вдруг останавливалась или сворачивала в сторону, или вихрем взвивалась на дыбы, стараясь сбросить с себя всадника.
— Надо беспременно разбудить Петра Федоровича, потому такая оказия, что и не приведи Господи, он уж как порешит, назад ли в воду ее кинуть — грех бы, кажись, большой, или графу доложить, да за полицией пошлет; ты, Кузьма, да ты, Василий, стерегите находку, а я
побегу… Рыбу-то в ведра из этого улова не кладите, потому несуразно у покойницы из-под
боку, да на еду… — отдал он наскоро распоряжение и быстрыми шагами пошел
по направлению к селу. Остальные рыбаки тоже
побежали за ним.
Все взглянули
по этому направлению и увидели статного юношу, которого несла
по двору бешеная лошадь. Он сидел прямо и, казалось, спокойно, натянув на руки удила туго, как струны, и крепко обхватив
бока сильного животного ногами. Несмотря на это, лошадь закусила удила, то расстилалась под ним на
бегу, то вдруг останавливалась, или сворачивала в сторону, или вихрем взвивалась на дыбы, стараясь сбросить с себя всадника.