Неточные совпадения
— Революция неизбежна, —
сказал Самгин, думая о Лидии, которая находит время писать этому плохому
актеру, а ему — не пишет. Невнимательно слушая усмешливые и сумбурные речи Лютова, он вспомнил, что раза два пытался сочинить Лидии длинные послания, но, прочитав их, уничтожал, находя в этих хотя и очень обдуманных письмах нечто, чего Лидия не должна знать и что унижало его в своих глазах. Лютов прихлебывал вино и говорил, как будто обжигаясь...
«А что, если я
скажу, что он
актер, фокусник, сумасшедший и все речи его — болезненная, лживая болтовня? Но — чего ради, для кого играет и лжет этот человек, богатый, влюбленный и, в близком будущем, — муж красавицы?»
«Вождь», — соображал Самгин, усмехаясь, и жадно пил теплый чай, разбавленный вином. Прыгал коричневый попик. Тело дробилось на единицы, они принимали знакомые образы проповедника с тремя пальцами, Диомидова, грузчика, деревенского печника и других, озорниковатых, непокорных судьбе. Прошел в памяти Дьякон с толстой книгой в руках и
сказал, точно
актер, играющий Несчастливцева...
Он уже не впервые замечал, что Иван, уходя, старается, как
актер под занавес,
сказать слова особенно раздражающие память и какие-то двусмысленные.
— Плохой ты
актер, —
сказал он и, подойдя к окну, открыл форточку. В темноте колебалась сероватая масса густейшего снега, создавая впечатление ткани, которая распадается на мелкие клочья. У подъезда гостиницы жалобно мигал взвешенный в снегу и тоже холодный огонек фонаря. А за спиною бормотал Лютов.
Говорил он со вкусом и ловко, как говорят неплохие
актеры, играя в «Плодах просвещения» роль того мужика, который жалуется: «Куренка,
скажем, выгнать некуда». Когда Самгин отметил это, ему показалось, что и другие мужики театральны, готовы изображать обиженных и угнетенных.
Керосинка не раз решала судьбу людей.
Скажем, у актрисы А. есть керосинка.
Актер Б., из соседнего номера, прожился, обедая в ресторане. Случайный разговор в коридоре, разрешение изжарить кусок мяса на керосинке… Раз, другой…
Отношения Грабилина к Белоярцеву как нельзя более напоминали собою отношения подобных Грабилину личностей в уездных городах к соборному дьякону, в губернских к регенту архиерейского хора, а в столицах — к певцам и
актерам. Грабилин с благопокорностью переносил от Белоярцева самые оскорбительные насмешки, улыбался прежде, чем тот собирался что-нибудь
сказать, поил его шампанским и катал в своей коляске.
— Врешь ты все,
актер! —
сказала вдруг пьяная Манька Беленькая, глядя с ненавистью на Эгмонта-Лаврецкого. — Ничего она не шепчет, а преспокойно спит с мужчиной на твоей кровати.
— Да! —
сказал он глухо, точно
актер в четвертом действии драмы, и, опустив бессильно руки, закачал упавшим на грудь подбородком.
— Какой, должно быть,
актер превосходный — ваш приятель! —
сказал Павел Замину.
— Он мало что
актер скверный, —
сказал Абреев, — но как и человек, должно быть, наглый. На днях явился ко мне, привез мне кучу билетов на свой бенефис и требует, чтобы я раздавал их. Я отвечал ему, что не имею на это ни времени, ни желания. Тогда он, пользуясь слабостью Кергеля к mademoiselle Соколовой, навалил на него эти билеты, — ужасный господин.
Публика начала сбираться почти не позже
актеров, и первая приехала одна дама с мужем, у которой, когда ее сыновья жили еще при ней, тоже был в доме театр; на этом основании она, званая и незваная, обыкновенно ездила на все домашние спектакли и всем говорила: «У нас самих это было — Петя и Миша (ее сыновья) сколько раз это делали!» Про мужа ее, служившего контролером в той же казенной палате, где и Разумов, можно было
сказать только одно, что он целый день пил и никогда не был пьян, за каковое свойство, вместо настоящего имени: «Гаврило Никанорыч», он был называем: «Гаврило Насосыч».
Громадное самолюбие этого юноши до того было уязвлено неудачею на театре, что он был почти не в состоянии видеть Павла, как соперника своего на драматическом поприще; зато сей последний, нельзя
сказать, чтобы не стал в себе воображать будущего великого
актера.
Там каждый
актер и каждая актриса только и хлопотали о том, чтобы как-нибудь
сказать поестественнее, даже писать и есть они старались так же продолжительно, как продолжительно это делается в действительной жизни, — никому и в голову не приходило, что у сцены есть точно действительность, только своя, особенная, одной ей принадлежащая.
— А я сейчас от губернатора, — начал Иларион Ардальоныч, обращаясь снова к Вихрову. — Он поручил мне передать вам, как это назвать… приказание его, предложение, просьбу. Здесь затевается благородный спектакль, и брат Виссарион почему-то
сказал ему, что вы —
актер отличный, и губернатор просит вас непременно принять участие в составе его спектакля, и так как это дело спешное, то не медля же ехать к madame Пиколовой, которая всем этим делом орудует.
— Что уж со мной после этого было — право, не умею вам
сказать. Разнообразие изумительное! Был я и
актером в странствующей труппе, был и поверенным, и опять игроком. Даже удивительно, право, как природа неистощима! Вот кажется, упал, и так упал, что расшибся в прах, — ан нет, смотришь, опять вскочил и пошел шагать, да еще бодрее прежнего.
— Мочалов [Мочалов Павел Степанович (1800—1848) — великий русский актер-трагик.] в этом отношении гораздо выше, — заметил Калинович, опять чтоб что-нибудь
сказать.
— Последний французский
актер в последнем провинциальном городишке естественнее и лучше играет, чем первая немецкая знаменитость, — с негодованием воскликнула она и пересела в заднюю комнатку. — Подите сюда, —
сказала она Санину, постукивая рукою возле себя по дивану. — Будемте болтать.
— А кто тебя знает, кто ты таков и откуда ты выскочил! Только сердце мое, сердце чуяло, все пять лет, всю интригу! А я-то сижу, дивлюсь: что за сова слепая подъехала? Нет, голубчик, плохой ты
актер, хуже даже Лебядкина. Поклонись от меня графине пониже да
скажи, чтобы присылала почище тебя. Наняла она тебя, говори? У ней при милости на кухне состоишь? Весь ваш обман насквозь вижу, всех вас, до одного, понимаю!
— За это ничего!.. Это каламбур, а каламбуры великий князь сам отличные говорит… Каратыгин Петр [Каратыгин Петр Андреевич (1805—1879) —
актер и водевилист.] не то еще
сказал даже государю… Раз Николай Павлович и Михаил Павлович пришли в театре на сцену… Великий князь что-то такое сострил. Тогда государь обращается к Каратыгину и говорит: «Брат у тебя хлеб отбивает!» — «Ничего, ваше величество, — ответил Каратыгин, — лишь бы только мне соль оставил!»
Ахилла, точно, был, но более не зрителем, а как бы
сказать актером.
«Баба не трус, интересный бабец! — подумал
актер, — но кто она? Видно, из приезжих». — Здешних дам Бенгальский знал. Он тихо
сказал Саше...
Да полно, брат, личину ты сними,
Не опускай так важно взоры.
Ведь это хорошо с людьми,
Для публики, — а мы с тобой
актеры.
Скажи-ка, брат… Да как ты бледен стал,
Подумаешь, что ночь всю в карты проиграл.
О, старый плут — да мы разговориться
Успеем после… Вот твоя родня:
Покойнице идут, конечно, поклониться.
Прощай же, до другого дня.
Актер. Я иду…
скажу… потеряла имя!.. (Уходит.)
Актер. Искать город… лечиться… Ты — тоже уходи… Офелия… иди в монастырь… Понимаешь — есть лечебница для организмов… для пьяниц… Превосходная лечебница… Мрамор… мраморный пол! Свет… чистота, пища… всё — даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и… снова буду… Я на пути к возрожденью… как
сказал… король… Лир! Наташа… по сцене мое имя Сверчков-Заволжский… никто этого не знает, никто! Нет у меня здесь имени… Понимаешь ли ты, как это обидно — потерять имя? Даже собаки имеют клички…
Актер(громко, как бы вдруг проснувшись). Вчера, в лечебнице, доктор
сказал мне: ваш, говорит, организм — совершенно отравлен алкоголем…
Актер. Врешь! Дед!
Скажи ему, что он — врет! Я — иду! Я сегодня — работал, мел улицу… а водки — не пил! Каково? Вот они — два пятиалтынных, а я — трезв!
— Мы, дачницы, затеваем здесь спектакль для детей, —
сказала она. — Уже все есть у нас — и театр, и
актеры, остановка только за пьесой. Прислали нам десятка два разных пьес, но ни одна не годится. Вот вы любите театр и хорошо знаете историю, — обратилась она к Ярцеву, — напишите-ка нам историческую пьесу.
Муров. Нил Стратоныч,
скажите, пожалуйста, этот молодой
актер, которого я сейчас у вас видел, имеет способности?
Как будто вот наняли
актеров из Александринки и
сказали им: представляйте комедию.
— И таким образом, —
сказал он с грустной усмешкой, — Таганка и Якиманка [Таганка и Якиманка — безапелляционные судьи. — Имеется в виду купечество, жившее в старой Москве, главным образом в Замоскворечье — в «Таганках и Якиманках».] — безапелляционные судьи
актера, музыканта, поэта; о печальные времена!
Балясников выступил вперед и произнес дерзкую речь, в которой между прочим
сказал, что я зазнался, считаю себя великим
актером, употребляю во зло право директора и из дружбы к Александру Панаеву, который играет гадко, жертвую спектаклем и всеми
актерами.
С каким наслаждением слушала она мое чтение, или, лучше
сказать, разыгрыванье трагедий, комедий и даже опер, в которых я отвечал один за всех
актеров и актрис: картавил, гнусил, пищал, басил и пел на все голоса, даже иногда костюмировался с помощию всякой домашней рухляди.
Ты сделаешь движение — в отечестве сразу угадывают, куда оно клонится; ежели это движение осмысленное, —
скажут: даже жест у него умный и благородный! ежели оно нелепое и противоестественное, — определят в
актеры в Александрийский театр: играй с Новиковым и Петипа!
И хозяин, и гость любезно приняли мое предложение, и, достав тетрадку из кармана, я прочел перевод. Когда я, окончив текст, прочел: «Симфония, занавес падает», — посетитель во фраке встал и
сказал: «Конца-то нет, но я понимаю, предоставляется
актеру сделать от себя надлежащее заключение».
Шаховского; рассказал, с каким успехом я читал его перевод в доме Державина, как был доволен Гаврила Романович и как велел его благодарить; рассказал даже и то, что после первого представления «Мизантропа», во время антракта перед какой-то другой пиесой, я пошел в ложу к Державину, который при других
сказал мне, что он «больше оценил достоинство перевода, когда я читал „Мизантропа“ у него в гостиной, и что после моего чтения он остался недоволен игрою
актеров».
Увидав меня на сцене, Мочалов
сказал мне: «Виноват-с, не вытерпел; но, Сергей Тимофеич, ведь актер-с играет для публики.
Хотя я видел Щепкина на сцене в первый раз, но по общему отзыву знал, что это артист первоклассный, и потому я заметил Писареву, что немного странно играть такую ничтожную роль такому славному
актеру, как Щепкин; но Писарев с улыбкою мне
сказал, что князь Шаховской всем пользуется для придачи блеска и успеха своим пиесам и что Щепкин, впрочем, очень рад был исполнить желание и удовлетворить маленькой слабости сочинителя, великие заслуги которого русскому театру он вполне признает и уважает.
Я знаю, что и теперь, назвав
актеров, любимцев князя Шаховского, по имени, я вооружу против себя большинство прежних любителей театрального искусства; но, говоря о предмете столь любезном и дорогом для меня, я не могу не
сказать правды, в которой убежден по совести.
Шаховской
сказал актерам, чтоб играли во весь голос, как на настоящем представлении пиесы.
Шаховской бесился, приписывая эту перемену новому
актеру, который, правду
сказать, был очень нелеп в своей роли.
Муаррон (бия себя в грудь). И
сказал мне король: в сыщики, в сыщики… Вы, говорит, плохой
актер…
— А в самом деле, майор Фукушима, —
сказал актер. — Надо же достойно заключить день нашего приятного знакомства. Поедемте к девочкам. Сашка, куда?
Гоголь до того мастерски читал, или, лучше
сказать, играл свою пьесу, что многие понимающие это дело люди до сих пор говорят, что на сцене, несмотря на хорошую игру
актеров, особенно господина Садовского в роли Подколесина, эта комедия не так полна, цельна и далеко не так смешна, как в чтении самого автора.
Жизнь в убежище текла однообразно и скучно. Просыпались
актеры очень рано, зимою задолго до света и тотчас же, в ожидании чая, еще не умывшись, принимались курить. Со сна все чувствовали себя злыми и обессилевшими и кашляли утренним старческим, давящимся кашлем. И так как в этой убогой жизни неизменно повторялись не только дни, но и слова и жесты, то всякий заранее ждал, что Михаленко, задыхаясь и откашливаясь, непременно
скажет старую остроту...
— А я вас попрошу, господин Михаленко, немедленно возвратить мне взятые у меня манжеты и галстук. И десять штук папирос, которые вы мне должны. Х-ха! Нечего
сказать, хорош драматический
актер: никогда своего табаку не имеет. Потерянная личность!..
Да и вообще я вам
скажу: сколько я шатущего народа ни видал, нет хуже, как те, которые из образованных свихнулись: все эти корнеты отставные, пропившиеся студенты или вот еще —
актеры.
Да только что этак-то подумала, иду по коридору и слышу, что-то хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Ах ты, боже мой! что это? думаю.
Скажите пожалуйста, что это такое? Отворяю дверь в ее комнату, а он, этот приятель-то ее добрый — из
актеров он был, и даже немаловажный
актер — артист назывался; ну-с, держит он, сударь, ее одною рукою за руку, а в другой нагайка.
Я
сказал, что охота к театру изменила несколько мое поведение; вступление же на театр в а́ктеры (так произносили тогда это слово) сделало меня еще поскромнее, потому что я постановил себе за правило, в тот день, когда играл, — ничего хмельного не пить.