Неточные совпадения
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может
услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до
автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.
— Мы когда-нибудь поподробнее побеседуем об этом предмете с вами, любезный Евгений Васильич; и ваше мнение узнаем, и свое выскажем. С своей стороны, я очень рад, что вы занимаетесь естественными науками. Я
слышал, что Либих [Либих Юстус (1803–1873) — немецкий химик,
автор ряда работ по теории и практики сельского хозяйства.] сделал удивительные открытия насчет удобрений полей. Вы можете мне помочь в моих агрономических работах: вы можете дать мне какой-нибудь полезный совет.
— Обнаружен весь механизм нашего общественного движения, и все в поэтических красках. Все пружины тронуты; все ступени общественной лестницы перебраны. Сюда, как на суд, созваны
автором и слабый, но порочный вельможа, и целый рой обманывающих его взяточников; и все разряды падших женщин разобраны… француженки, немки, чухонки, и всё, всё… с поразительной, животрепещущей верностью… Я
слышал отрывки —
автор велик! в нем слышится то Дант, то Шекспир…
Говоря о ябедничестве,
автор, может быть, относил эту слабость к якутам: они действительно склонны к ябедничеству; но теперь оно, как я
слышал, стараниями начальства мало-помалу искореняется.
— А вот
услышишь. Посмотрим, удалась ли ему эта вещь. NN говорит, что сам он — я говорю про
автора, — отчасти доволен ею.
— А я не хотел вас пропустить через Берн, не увидавшись с вами.
Услышав, что вы были у нас два раза и что вы пригласили Густава, я пригласил сам себя. Очень, очень рад, что вижу вас, то, что Карл о вас пишет, да и без комплиментов, я хотел познакомиться с
автором «С того берега».
Я
слышал рассказ человека, который часто видел Гюисманса в церкви молящимся: он необыкновенно молился, этот декадент,
автор ультраупадочнического романа «A rebours» и сатанистского романа «La bas».
Я, конечно, его не читал и в данном случае пользуюсь цитатами Л. И. Шренка,
автора книги «Об инородцах Амурского края».]
слышал в 1808 г. на Сахалине, что по западную сторону острова часто появлялись русские суда и что русские в конце концов своими разбойничествами заставили туземцев одну их часть изгнать, другую перебить.
Некоторые
авторы видели в Рыковском хороводы и
слышали здесь гармонику и разудалые песни; я же ничего подобного не видел и не
слышал и не могу себе представить девушек, ведущих хороводы около тюрьмы.
…Я теперь все с карандашом — пишу воспоминания о Пушкине. Тут примешалось многое другое и, кажется, вздору много. Тебе придется все это критиковать и оживить. Мне как кажется вяло и глупо. Не умею быть
автором. J'ai l'air d'une femme en couche. [Я похож на женщину, собирающуюся родить (франц.).] Все как бы скорей
услышать крик ребенка, покрестить его, а с этой системой вряд ли творятся произведения для потомства!..
На целый мир он смотрит с точки зрения пайка; читает ли он какое-нибудь «сочинение» — думает:"
Автор столько-то пайков себе выработал";
слышит ли, что кто-нибудь из его знакомых место новое получил — говорит:"Столько-то пайков ему прибавилось".
Наконец, он будет читать в присутствии княгини и княжны, о которых очень много
слышал, как о чрезвычайно милых дамах и которых, может быть, заинтересует как
автор и человек.
— Ах, это было бы очень, очень приятно! — сказала Полина. — Я не смела беспокоить, но чрезвычайно желала бы
слышать чтение самого
автора; это удовольствие так немногим достается…
Лично я, впрочем, выше всего ценил в Мартыне Степаныче его горячую любовь к детям и всякого рода дурачкам: он способен был целые дни их занимать и забавлять, хотя в то же время я смутно
слышал историю его выхода из лицея, где он был инспектором классов и где аки бы его обвиняли; а, по-моему, тут были виноваты сами мальчишки, которые, конечно, как и Александр Пушкин, затеявший всю эту историю, были склоннее читать Апулея [Апулей (II век) — римский писатель,
автор знаменитого романа «Золотой осел» («Метаморфозы»).] и Вольтера, чем слушать Пилецкого.
Автор статьи «О воспитании» говорит: «Нередко случалось
слышать, особливо в замоскворецких съездах или беседах: «Что ты, матушка, своей манзели даешь?» — «Дарага, проклятая, дарага!
Публика помнит, что Сосницкий, Щепкин, Мартынов, Максимов, Самойлов в ролях этих
авторов не только создавали типы на сцене, что, конечно, зависит от степени таланта, но и умным и рельефным произношением сохраняли всю силу и образцового языка, давая вес каждой фразе, каждому слову. Откуда же, как не со сцены, можно желать
слышать и образцовое чтение образцовых произведений?
[При составлении этой статьи я основывался, особенно до 1815 года, на записке, сообщенной мне братом покойного, Маркелом Николаевичем Загоскиным. С 1826 г., живя постоянно в Москве и находясь в самых близких отношениях с
автором «Юрия Милославского», я уже рассказываю то, что видел и
слышал сам; разные документы и письма были доставлены мне сыном Загоскина, С. М. Загоскиным.]
(Прим.
автора.)] уезд вместе с тамошним исправником, которого лично не знал, но
слышал о нем много хорошего: все почти говорили, что он очень добрый человек и ловкий, распорядительный исправник, сверх того, большой говорун и великий мастер представлять, как мужики и бабы говорят.
Этот злосчастный
автор сопровождал меня всю жизнь. И как радостно становилось на душе, когда вместо этого приходилось
слышать: «Вы —
автор „Живой жизни“?» Но это бывало очень, очень редко.
Мария знала Августина…Она многое
слышала о нем от родителей…Она знала его как ревностнейшего истребителя ведьм и как
автора одной ученой книги.
Но воспоминания — дело личное. Это собственность каждого из нас, самая коренная и неоспоримая. И было бы чрезвычайно приятно видеть поскорее в печати все то, что об
авторе «Обломова» знали и
слышали его современники фактического, свободного от всякой ненужной примеси.
О господи! положи на уста мои хранение. Когда-нибудь, если удастся, расскажу все, что я про них
слышал от девяностолетнего старца, [От него ж узнал я историю молдаванской княжны Лелемико. (Примеч.
автора.)] которому тайны их жизни были известны, как его собственная спальня. А теперь станет ли меня управиться и с настоящим рассказом!
Полагаю, что редко кому не приводилось
слышать или читать рассказ о каком-нибудь более или менее любопытном событии, выдаваемый
автором или рассказчиком за новое, тогда как новость эта уже давно сообщена другими в том же самом виде или немножко измененная.