Цитаты из русской классики со словом «мерзость»
В судах черна, неправдой черной
И игом рабства клеймена;
Безбожной лести, лжи тлетворной,
И лени мертвой и позорной,
И всякой
мерзости полна.
О
мерзость, о глупость, о ограниченность этих «поганых сантиментальных душ»!
— Сказал, сказал!.. А ты знаешь, как он сказал, ты, дурак? Сказал он: плодитесь, множьтесь и населяйте землю, предаю вас во власть дьявола, и будь вы прокляты ныне и присно и во веки веков, — вот что он сказал! А блудники проклятие божие обратили в закон его! Понял,
мерзость и ложь?
Мурзавецкая. Да я и браться-то за них не люблю; как-то гадко мне в руках-то держать эту
мерзость.
Но вместе с тем эта-то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример
мерзости и разврата.
Я с ужасом чувствовал всю нелепость и всю
мерзость моей ночной исповеди Ламберту, моего уговора с ним, моей ошибки, что я прибежал к нему!
Вспоминая эти свинцовые
мерзости дикой русской жизни, я минутами спрашиваю себя: да стоит ли говорить об этом? И, с обновленной уверенностью, отвечаю себе — стоит; ибо это — живучая, подлая правда, она не издохла и по сей день. Это та правда, которую необходимо знать до корня, чтобы с корнем же и выдрать ее из памяти, из души человека, из всей жизни нашей, тяжкой и позорной.
Эти крутые узкие улицы, черные от угольной пыли, к ночи всегда становились липкими и зловонными, точно они потели в кошмарном сне. И они походили на сточные канавы или на грязные кишки, по которым большой международный город извергал в море все свои отбросы, всю свою гниль,
мерзость и порок, заражая ими крепкие мускулистые тела и простые души.
— Если бы ты почувствовала всю эту
мерзость и позорную гниль — ты поняла бы нашу правду, увидала бы, как она велика.
— Это гадость! Это
мерзость! — закричала она. — Это не может быть, чтобы вы приказали.
Но ничего не находил царь в обрядах языческих, кроме пьянства, ночных оргий, блуда, кровосмешения и противоестественных страстей, и в догматах их видел суесловие и обман. Но никому из подданных не воспрещал приношение жертв любимому богу и даже сам построил на Масличной горе капище Хамосу,
мерзости моавитской, по просьбе прекрасной, задумчивой Эллаан — моавитянки, бывшей тогда возлюбленной женою царя. Одного лишь не терпел Соломон и преследовал смертью — жертвоприношение детей.
Вот-с и говорю я ему: какая же, мол, нибудь причина этому делу да есть, что все оно через пень-колоду идет, не по-божески, можно сказать, а больше против всякой естественности?"А оттого, говорит, все эти
мерзости, что вы, говорит, сами скоты, все это терпите; кабы, мол, вы разумели, что подлец подлец и есть, что его подлецом и называть надо, так не смел бы он рожу-то свою мерзкую на свет божий казать.
Жадов. Да, мне все говорят, что я нетерпим, что от этого я много теряю. Да разве нетерпимость недостаток? Разве лучше равнодушно смотреть на Юсовых, Белогубовых и на все
мерзости, которые постоянно кругом тебя делаются? От равнодушия недалеко до порока. Кому порок не гадок, тот сам понемногу втянется.
Из
мерзостей, с поля, загаженного мухами, перейдем на мою трагедию, тоже на поле, загаженное мухами, то есть всякою низостью.
Так вот, всё это — всю жизнь — надо обратить против вас, так вот, — надо вскрыть все гнойники жизни и утопить вас в потоке
мерзости, рвоты людей, отравленных вами, — и будьте вы прокляты!
Все доходящее до его сознания претворялось в
мерзость и грязь.
На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость—негодованием, на
мерзость — отвращением.
— Да, это так; это несомненно так! — утверждал себя в это время вслух патер. — Да, солнце и солнца. Пространства очень много… Душам роскошно плавать. Они все смотрят вниз: лица всегда спокойные; им все равно… Что здесь делается, это им все равно: это их не тревожит… им это
мерзость, гниль. Я вижу… видны мне оттуда все эти умники, все эти конкубины, все эти черви, в гною зеленом, в смраде, поднимающем рвоту! Мерзко!
Таким образом, и Подхалюзин не представляет собою изверга, не есть квинтэссенция всех
мерзостей.
Но великая мысль и великая воля осенят ее свыше, как и того безумного бесноватого, и выйдут все эти бесы, вся нечистота, вся эта
мерзость, загноившаяся на поверхности… и сами будут проситься войти в свиней.
— Но зато они были бы честней нынешних, и в них не было бы этой всеобщей
мерзости деяний человеческих — лжи!
— Да за что же вы меня-то мучите, за что же я-то терзаюсь? Вы, можно сказать, мои злодеи; в ком мое утешение? О чем я всегда старалась? Чтобы было все прилично… хорошо… что же на поверку вышло?
Мерзость… скверность… подлость… Я девок своих за это секу и ссылаю в скотную. Бог с вами, бог вас накажет за ваши собственные поступки. Съездить не хочешь! Лентяй ты, сударь, этакий тюфяк… ты решительно без всяких чувств, жалости ни к кому не имеешь!
Кто может описать чувство умирающего грешника, когда перст божий коснулся души его? Он видел всю
мерзость прошедших дел своих, возгнушался самим собою, ненавидел себя; но не отчаяние, а надежда и любовь наполняли его душу.
— Ты? — воскликнул Лунёв, посмотрев на него. — Ты мне не мешаешь… и Маша не мешает… Тут — что-то всем нам мешает… тебе, мне, Маше… Глупость или что — не знаю… только жить по-человечески нет никакой возможности! Я не хочу видеть никакого горя, никаких безобразий… грехов и всякой
мерзости… не хочу! А сам…
Человек, верующий в боговдохновенность Ветхого Завета и святость Давида, завещающего на смертном одре убийство старика, оскорбившего его и которого он сам не мог убить, так как был связан клятвою (3-я Книга Царей, глава 2, стих 8), и тому подобные
мерзости, которыми полон Ветхий Завет, не может верить в нравственный закон Христа; человек, верующий в учение и проповеди церкви о совместимости с христианством казней, войн, не может уже верить в братство всех людей.
— Неужели ж, неужели ж, — вскрикнул он, побагровев от стыда, — неужели ж я плетусь туда, чтоб «обняться и заплакать»? Неужели только этой бессмысленной
мерзости недоставало ко всему сраму?
Безгласными поверг все правы,
Стыдиться истине велел,
Расчистил
мерзостям дорогу,
Взывать стал не ко мне, но к богу,
А мной гнушаться восхотел.
Все эти черные мессы — отвратительная и скучная
мерзость.
— Меня тут вот давит, душит; хочу делать все гадости и все
мерзости!
Но если ты, свою познавши
мерзость,
До нашего прихода с головы,
Со скверный своея, сам сложишь
Наш воровски похищенный венец,
И в схиму облечешься, и смиренно
Во монастырь оплакивать свой грех
Затворишься, — мы, в жалости души,
Тебя на казнь не обречем, но милость
Тебе, Борису, царскую мы нашу
Тогда явим.
На половину Раисы Павловны, где уже начинала воцаряться библейская
мерзость запустения, пикантную новость принес воспрянувший духом Родион Антоныч. Даже изощренная во всевозможных внутренних переворотах Раиса Павловна не хотела верить всему случившемуся. Такую штуку, конечно, мог устроить только один Прейн, этот гениальнейший из рожденных женами.
Изобразить надо все эти
мерзости в стиле полудикого варварства, хитрость хищного зверя в каждом лице, грубую ложь и дикую силу, среди которых затравливаемый зверь — Гамлет, «первый в Дании боец», полный благородных порывов, борется притворством и хитростью с таким же орудием врага, обычным тогда орудием войны удалых северян, где сила и хитрость — оружие…
Ананий Яковлев. Э, полноте, пожалуйста, хороши уж и вы! Говорить-то только неохота, а, может, не менее ее имели в голове своей фанаберию, что вот-де экая честь выпала — барин дочку к себе приблизил, — то забываючи, что, коли на экой пакости и
мерзости идет, так барин ли, холоп ли, все один и тот же черт — страм выходит!.. Али и в самотка век станут ублажать и барыней сделают; может, какой-нибудь еще год дуру пообманывают, а там и прогонят, как овцу паршивую! Ходи по миру на людском поруганье и посмеянье.
Ведь я так ее любил и так тосковал по ней, придавленный петербургской слякотью, сыростью и вообще
мерзостью.
— Ага… Плохо слышу, заградил господь ухо мое от
мерзости словес никонианских…
У вас там, в столице, до сих пор еще интересуются провинцией только с лирической стороны, так сказать, со стороны пейзажа и Антона Горемыки, но, клянусь вам, мой друг, никакой лирики нет, а есть только дикость, подлость,
мерзость — и больше ничего.
— Ах, батюшка, да он с ума сошел; стану я такие
мерзости слушать! Да с чего вы это взяли! У меня в деревне своих баб круглым числом пятьдесят родят ежегодно, да я не узнаю всех гадостей. — При этом она плюнула.
Рожа, как говорит Фома Григорьевич,
мерзость мерзостью, однако ж и он строит любовные куры!
Животный ли инстинкт это? или слабый крик души, заглушенной тяжелым гнетом подлых страстей, еще пробивающийся сквозь деревенеющую кору
мерзостей, еще вопиющий: «Брат, спаси!» Не было четвертого, которому бы тяжелей всего была погибающая душа его брата.
Вот, думалось мне, ни образования, ни привычки мыслить, ни даже уменья обращаться с человеческою речью — ничего у этого человека нет, а между тем какую ужасную, ехидную
мерзость он соорудил!
Боже мой! как вспомню я все мои
мерзости в этом отношении, ужас берет!
Смотрю опять на Домну Платоновну — ничего в ней нет такого, что лежит печатью на специалистках по части образования жертв «общественного недуга», а сидит передо мною баба самая простодушная и говорит свои
мерзости с невозмутимою уверенностью в своей доброте и непроходимой глупости госпожи Леканидки.
— Марья Петровна, messieurs… это я вам скажу… у ней… — болтал Фавори и выбалтывал такую
мерзость, от которой у «скворцов» и у «стригунов» захватывало дух от наслаждения.
Что-то бесконечно безобразное и оскорбительное было в этом смехе, в этих глазах, во всей этой
мерзости в лице ребенка.
Правительство у нас подобных людей не преследует, так они сами тонут в омуте своей собственной
мерзости.
— Ффу, какая
мерзость! — морщится Дрозд. — Э-это не ликер, а дерьмо. И зачем тебе пробовать э-ликеры. Ну, выпей стакан красного вина, и э-довольно с тебя. А лучше и э-совсем не пей. Пьют от скуки паршивые неудачники, а перед тобою э-целый мир впереди. Будь весел и пьян э-без вина.
— Сестры и братья, — четвертый раз мы собрались порадеть о духе святе, да снизойдет и воплотится пречистый свет! Во тьме и
мерзости живем и жаждем сошествия силы всех сил!
Да и мало ли он
мерзостей делал прямо на глазах у всех — и все привыкли, все говорят:"Он уж такой от роду".
С этих пор я верю, что не теперь, не скоро, лет через пятьдесят, но придет гениальный и именно русский писатель, который вберет в себя все тяготы и всю
мерзость этой жизни и выбросит их нам в виде простых, тонких и бессмертно-жгучих образов.
Строгость его к себе не ослаблялась ни на волос; напротив, он видел всю
мерзость своих желаний, даже поступков, потому что хождение его по лесу был поступок.
Ассоциации к слову «мерзость»
Синонимы к слову «мерзость»
Предложения со словом «мерзость»
- Потом это место превратилось в мерзость запустения с грудой мусора.
- Кто знает, каких ещё мерзостей стоит ждать в ближайшее время от этого чудовища!
- Прямо перед его лицом обнаружилась пара изрядно потрёпанных кроссовок, перемазанных какой-то мерзостью, и драные штанины цвета хаки.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «мерзость»
Значение слова «мерзость»
Афоризмы русских писателей со словом «мерзость»
- В людской мерзости самое страшное не мерзость, а привычка окружающих к ней.
- Грязь, мерзость, вонь и тараканы,
И надо всем хозяйский кнут —
И вот что многие болваны
«Священной родиной» зовут.
- Бывает время, когда иначе нельзя устремить общество или даже все поколение к прекрасному, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно