Цитаты из русской классики со словом «Тан»
— Мне ведь нужно пальто Грише купить и Тане. Дай же мне денег!
Он знак подаст — и все хлопочут;
Он пьет — все пьют и все кричат;
Он засмеется — все хохочут;
Нахмурит брови — все молчат;
Так, он хозяин, это ясно:
И Тане уж не так ужасно,
И любопытная теперь
Немного растворила дверь…
Вдруг ветер дунул, загашая
Огонь светильников ночных;
Смутилась шайка домовых;
Онегин, взорами сверкая,
Из-за стола гремя встает;
Все встали: он к дверям идет.
Он пьет — все пьют и все кричат;
Он засмеется — все хохочут;
Нахмурит брови — все молчат;
Так, он хозяин, это ясно:
И Тане уж не так ужасно,
И любопытная теперь
Немного растворила дверь…
Вдруг ветер дунул, загашая
Огонь светильников ночных;
Смутилась шайка домовых;
Онегин, взорами сверкая,
Из-за стола гремя встает;
Все встали: он к дверям идет.
Пред Климом встала бесцветная фигурка человека, который, ни на что не жалуясь, ничего не требуя, всю жизнь покорно служил людям, чужим ему. Было даже несколько грустно думать о Тане Куликовой, странном существе, которое, не философствуя, не раскрашивая себя словами, бескорыстно заботилось только о том, чтоб людям удобно жилось.
Однажды, когда он весь погрузился в процесс бритья и, взяв себя за кончик носа, выпятил языком подбриваемую щеку, старший брат отодвинул через форточку задвижку окна, осторожно спустился в комнату и открыл выходную дверь. Обеспечив себе таким образом отступление, он стал исполнять среди комнаты какой-то дикий танец: прыгал, кривлялся, вскидывал ноги выше головы и кричал диким голосом: «Гол, шлеп, тана — на»…
Сарказм заметно чувствовался в тане ее голоса.
Севастиан, и, как он же, ждать себе помощи от одного неба, или совершать преступление над преступником и презирать тех, кто тебя презирает, как сделала юная графиня Ченчи, или нестись отсюда по долам, горам, скованным морозом рекам и перелогам на бешеной тройке, вовсе не мечтая ни о Светланином сне, ни о «бедной Тане», какая всякому когда-либо мерещилась, нестись и нестись, даже не испытуя по-гоголевски «Русь, куда стремишься ты?» а просто… «колокольчик динь, динь, динь средь неведомых равнин»…
Давно ли вы писали ей самые нежные письма? Да и, наконец, разве честный человек так может поступать? Я, вы знаете, женщина без всяких предрассудков, esrit fort, я и Тане дала такое же воспитание, у ней тоже свободная душа…
Головин вздохнул, потянулся, еще раза два взглянул в окно, но там стояла уже холодная ночная тьма; и, продолжая пощипывать бородку, он начал с детским любопытством разглядывать судей, солдат с ружьями, улыбнулся Тане Ковальчук.
В парке и в саду покойно ходили люди, в доме играли, — значит, только он один видел монаха. Ему сильно хотелось рассказать обо всем Тане и Егору Семенычу, но он сообразил, что они наверное сочтут его слова за бред, и это испугает их; лучше промолчать. Он громко смеялся, пел, танцевал мазурку, ему было весело, и все, гости и Таня, находили, что сегодня у него лицо какое-то особенное, лучезарное, вдохновенное и что он очень интересен.
Конечно, это к Тане не относится: она, я думаю, рада-радехонька, что я приехал; я говорю про женщин нам равных.
Федор Иваныч (Тане). Как же быть-то?
Андрей. Ну так вот об чем я тебя прошу… (Машинально подвигает кольцо к Тане, она отталкивает кольцо рукой). Позабудь ты меня!
Дуняша все еще не возвращалась, и подвижная, как ртуть, Тина сгорала от нетерпеливого беспокойства. Десять раз подбегала она к Тане, отводила ее в сторону и шептала взволнованно...
Тотчас же поехал Алексей в соседний городок нанимать извозчиков для поездки Марьи Гавриловны и для вывоза из скита ее пожитков. Только что укатил он на своих саврасках, Марья Гавриловна, веселая, игривая, ровно из мертвых вставшая, велела Тане запереть изнутри домик и, пылая радостью, сказала ей...
Он им подушек пару дал:
«Уснете на диване».
И доброй ночи пожелал
И молодцу, и Тане.
«Уснете на диване».
И доброй ночи пожелал
И молодцу, и Тане.
Старая тетка вернулась домой и не заметила в своей Тане ничего особенного.
— Нет, ей-богу, чудачок! — обратился он к Тане и лихо покрутил головою.
В голове ее закружилось сильнее, становилось все веселее и вольнее; она подтопывала Тане, хлопала в такт ладошами и подпевала: «Эх!.. эх!..»
Тане Покровской кто-то предложил обвязать руку черной лентой, как бы в знак траура.
— На седьмое августа. Но я вовсе не рассчитываю, дорогой мой, спасать Кузьминки. Недоимка скопилась громадная, и имение не приносит никакого дохода, только убытки каждый год. Не стоит того… Тане, конечно, жаль, это ее родовое, а я, признаться, даже рад отчасти. Я совсем не деревенский житель. Мое поле — большой, шумный город, моя стихия — борьба!
— Нет, уж сделай ты для меня, милочка… — Бросилась княжна Людмила на шею Тане.
Тогда его мысли сосредоточились не на себе, не на своем спасении — он считал себя обреченным на верную гибель — а на Марье Петровне и на бедных сиротах: Борисе и Тане. Ему приходилось умирать, не приведя в исполнение заветного плана, не сдержав данной самому себе клятвы.
Владимир же, сидевший сзади Лоры, заметил его неотступные взгляды и недовольным таном спросил сестру: бывает ли у них князь Облонский.
Он с восторгом передал своей милой Тане желание своего отца.
Знает княжна, что горячо, беззаветно любит ее Панкратьевна и тем более не простит Тане, что смутила покой ее «ненаглядной княжны-кралечки», ее «сиротинки-дитятки Божьего».
И разом они оба бросились друг к другу — Исанка и Борька. Горячо пожали руки, заговорили. И пошли назад вместе. Исанка забыла о Тане, Борька — о своей черноглазой.
Встал Левонтий, палочку в угол швырнул, подошел к Тане, рядом на лавку сел.
Тане подхватило плечи так, что видеть было больно.
— Я думаю, что нельзя будет не ехать. Вот это возьми, — сказала она Тане, которая стаскивала легко сходившее кольцо с ее белого, тонкого в конце пальца.
Лицо Кити вдруг переменилось. Мысли о Тане маркизой, о Долли, всё это исчезло.
Но он тотчас же сообразил, что ему нельзя остановиться на этой эпитафии, ведь животные — собаки, например, — тоже беззаветно служат людям. Разумеется, люди, подобные Тане, полезнее людей, проповедующих в грязном подвале о глупости камня и дерева, нужнее полуумных Диомидовых, но…
Литвинов покраснел до ушей… Он действительно с намерением не упомянул о Тане; но ему стало страх досадно, во-первых, что Ирина знает о его свадьбе, а во-вторых, что она как будто уличила его в желании скрыть от нее эту самую свадьбу. Он решительно не знал, что сказать, а Ирина не спускала с него глаз.
Томление хозяев отражалось на всем доме, даже на людях, которые работали в саду. Коврин был погружен в свою интересную работу, но под конец и ему стало скучно и неловко. Чтобы как-нибудь развеять общее дурное настроение, он решил вмешаться и перед вечером постучался к Тане. Его впустили.
Искренне, в глубине души, свою женитьбу на Тане он считал теперь ошибкой, был доволен, что окончательно разошелся с ней, и воспоминание об этой женщине, которая в конце концов обратилась в ходячие живые мощи и в которой, как кажется, все уже умерло, кроме больших, пристально вглядывающихся умных глаз, воспоминание о ней возбуждало в нем одну только жалость и досаду на себя.
Его лицо показалось Тане некрасивым и неприятным. Ненависть и насмешливое выражение не шли к нему. Да и раньше она замечала, что на его лице уже чего-то недостает, как будто с тех пор, как он остригся, изменилось и лицо. Ей захотелось сказать ему что-нибудь обидное, но тотчас же она поймала себя на неприязненном чувстве, испугалась и пошла из спальни.
Совсем, совсем не такого я Тане счастья ожидала.
Федор Иваныч. А, от Бурде! (К Тане.) Кто это прошел?
Артельщик (Тане). Доложите же барыне! Что же, мне ночевать, что ли?
Барыня (строго к Тане). Ты была вчера вечером во время сеанса в маленькой гостиной?
Таня и Федор Иваныч. Бетси делает знаки Тане и уходит.
1-й мужик. Прямое дело, камардин. В распоряжении, значит, тоже. (К Тане.) А вы, примерно, тоже при услужении будете?
Григорий (к Тане). Тебя не спросили! (Уходит.)
Федор Иваныч. Позвольте доложить, Анна Павловна, надо вам сказать, что Семен имеет чувства к Тане, и как они теперь сосватаны, а Григорий — что ж, надо правду сказать — обращается нехорошо, неблагородно. Ну, вот Семен, я полагаю, и обиделся на него...
1-й мужик (берет бумагу, к Тане). Так уж на тебя, примерно, упевать станем.
Кухарка. Как же! сейчас Тане Яков сказывал.
Андрей. Да капитал-то у этого мучника больно здоров; он всех нас купит. (Тане). Видно, у вас на фабрике воздух очень здоров.
Андрей. (Сыромятову и Тане). Пожалуйте ко мне, пожалуйте закусить!
Андрей (Тане). А если я опять, по-старому, начну вам свою любовь выражать, ваш муж меня на дуэль не вызовет?
Андрей (Елене). А это его сестра-с, Татьяна Ивановна Сыромятова. (Тане). Супруга моя, Елена Васильевна.
Тут завидела Таня, что идет к ней навстречу с другого конца деревни высокая, статная женщина, далеко еще не старая, в темно-синем крашенинном сарафане с оловянными пуговками, в ситцевых рукавах, с пестрым бумажным платком на голове и лычным пестером [Пестер, иначе пещур, — заплечная котомка из лыка, иногда прутьев.] за плечами. Бодрым ходом подвигается она к Тане. Поравнявшись, окинула девушку пытливым, но добрым и ласковым взором и с приветной улыбкой ей молвила...
Неточные совпадения
Ли Тан-куй хотя и угощал нас, но в этом угощении не было радушия: в каждом движении его сквозила какая-то задняя мысль.
Чаутангоузу [Чао-тан-гоу-цзы — падь, долина, обращенная к солнцу.], а слева — Хамахезу [Ха-ма-хэ-цзы — жабья речка.],
Первый вопрос, который они задали мне, был такой: почему я ночевал в доме Ли Тан-куя? Я ответил им и в свою очередь спросил их, почему они так враждебно ко мне относятся. Удэгейцы ответил и, что давно ждали меня и вдруг узнали, что я пришел и остановился у китайцев на Сянь-ши-хеза.
Затем он стал уговаривать нас перейти к нему в фанзу, назвал себя Ли Тан-куем, сыном Лу Чин-фу, говорил, что его дом лучший во всем поселке, а фанза, в которой мы остановились, принадлежит бедняку и т.д.
Последний подошел ко мне и тоже стал просить, чтобы мы перешли к Ли Тан-кую.
Он сделал мне знак, чтобы я не шумел, и затем рассказал, что Ли Тан-куй давал ему деньги и просил его уговорить меня не ходить к удэгейцам на Вагунбе, а обойти юрты их стороной, для чего обещал дать специальных проводников и носильщиков.
Китаец Ли Тан-куй нещадно эксплуатировал туземцев долины Имана и жестоко наказывал их, если они к назначенному времени не доставляли определенного числа мехов.
После чая я объявил, что пойду дальше. Ли Тан-куй стал уговаривать меня, чтобы я остался еще на один день, обещал заколоть чушку и т.д. Дерсу в это время подмигнул мне, чтобы я не соглашался. Тогда Ли Тан-куй начал навязывать своего проводника, но я отказался и от этих услуг. Как ни хитрил Ли Тан-куй, но обмануть ему нас так и не удалось.
Ли Тан-куй велел его схватить и заморозить в реке.
Через 5 минут мы подошли к дому Ли Тан-куя.
Против Тудагоу, справа, в Вай-Фудзин впадает порожистая речка Танюгоуза [Тан-ню-гоу-цзы — долина, где в топи завязла корова.], а ниже ее, приблизительно на равном расстоянии друг от друга, еще 4 небольшие речки одинаковой величины: Харчинкина, Хэмутагоу [Хэй-му-да-гоу — большая долина с черными деревьями.],
Ли Тан-куй выждал, когда, по его мнению, Дерсу уснул, тихонько вышел из фанзы и куда-то уехал верхом на лошади.
В это время снаружи послышался конский топот. Мы сунулись на свои места и притворились спящими. Вошел Ли Тан-куй. Он остановился в дверях, прислушался и, убедившись, что все спят, тихонько разделся и лег на свое место. Вскоре я опять заснул и проснулся уже тогда, когда солнце было высоко на небе.
Из толпы вышел седой старик. Он подал мне коготь рыси и велел положить его в карман, для того чтобы я не забыл просьбы их относительно Ли Тан-куя. После этого мы расстались: удэгейцы вернулись назад, а мы пошли своей дорогой.
Вдруг до них дошла весть, что я пришел на Сянь-ши-хеза и остановился в доме Ли Тан-куя.
О поездке Сомо и Масенды узнал Ли Тан-куй.
После этого Ли Тан-куй принялся нас угощать.
Устье реки Тангоузы [Тан-гоу-цзы — болотистая падь.] раньше было на месте нынешних озер Сан [Сан — разлившееся озеро.] и Эль-Поуза [Эр-цзо-цзы — вторая заповедь.], а устье реки Майхе [Майхе — река, где сеют много пшеницы.] находилось немного выше того места, где теперь пересекает ее железная дорога.
— Ну да, кадушка… только, знаете, она так сложена… Ну, а эта девочка, которая тан-це-ва-ла, она тоже… сложена…
— Ну да… только, знаете, такая ловкая, и у ней тоже… такие формы… формируются. Ми-лень-кая такая! и другая, что с ней тан-це-ва-ла, тоже… формируется…
Федор Иваныч. Да кабы в моих руках дело было. (Ко 2-му мужику.) Так так, братец, сваты мы с тобой будем. Кончено дело об Тане-то?
«Погоди, говорит, Степан Петрович, не уходи еще». А ей говорит: «Нехорошо это… Ну, не прощайте и не миритесь. Об этом что говорить. Он и сам, может, не простил бы, ежели бы как следует все понял… Да ведь и враг тоже человек бывает… А вы этого-то вот и не признаете. Сек-тан-тка вы, говорит, вот что!»
Синонимы к слову «Тан»
Предложения со словом «тан»
- Я уже молчу про то, сколько будет желающих стать танами земли.
- – Конмэ, я вижу башню стоянки, – произнёс тан, отвлекая меня от размышлений.
- – Исполняющий обязанности старосты и свидетели, что видели тварь, – ответил тан, оглянувшись. – Эй, кто из вас за главу поселения?
- (все предложения)
Сочетаемость слова «тан»
Значение слова «тан»
Тан (thane [θeɪn]) — дворянский титул в Средние века в Шотландии. (Википедия)
Отправить комментарий
Значение слова «тан»
Тан (thane [θeɪn]) — дворянский титул в Средние века в Шотландии.
Все значения слова «тан»Предложения со словом «тан»
Я уже молчу про то, сколько будет желающих стать танами земли.
– Конмэ, я вижу башню стоянки, – произнёс тан, отвлекая меня от размышлений.
– Исполняющий обязанности старосты и свидетели, что видели тварь, – ответил тан, оглянувшись. – Эй, кто из вас за главу поселения?
- (все предложения)