Цитаты из русской классики со словом «Виринея»
— Да скоро ль вы переносите? — хлопотала Виринея около Анафролии и келейных работниц. — Совсем келью-то выстудили. Матушка и без того с дороги иззябла, а вы тут еще валандаетесь… Иное бы что и в сенях покинули.
Больше и громче всех голосила добродушная мать Виринея, столь долго бывшая келарем в Манефиной обители.
— А вот я тебя за такие слова на поклоны поставлю, — вскричала мать Виринея, — да недели две, опричь черствой корки, ты у меня в келарне ничего не увидишь!.. Во святой обители про идольские басни говорить!.. А!.. Вот постой ты у меня, непутная, погоди, дай только матушке Манефе приехать… Посидишь у меня в темном чулане, посидишь!.. Все скажу, все.
— Подаст Господь пищу на обитель нищу!.. — сквозь слезы улыбаясь, прибавила мать Виринея. — С тобой одна рука в меду, другая в патоке…
— Известно, орехи, — сухо ответила Виринея.
— Уж и подлинно чудеса, матушка… Святы твои слова — «чудеса»!.. Да уж такие чудеса, что волосы дыбом… Все, матушка, диву дались и наши, и по другим обителям… Хоть она и важного роду, хоть и богатая, а, кажись бы, непригоже ей было так уезжать… Не была в счету сестер обительских, а все ж в честной обители житие провождала. Нехорошо, нехорошо она это сделала — надо б и стыда хоть маленько иметь, — пересыпала свою речь добродушная мать Виринея.
— А на трапезе, — подхватила мать Виринея, — ставлено было четыре яствы: капуста с осетриной да с белужиной, да щи с головизной, да к ним пироги с визигой да с семгой, что от Филатовых прислана была еще до вашего, матушка, отъезда, да лещи были жареные, да пшенники с молоком. Браги и квасу сыченого на трапезу тоже ставили. А на вечери три яствы горячих подавали.
Стали одна за другой благословляться: сперва Аркадия, потом Никанора, за ними Виринея и другие старицы, потом белицы. И, благословясь одна за другой, выходили из кельи. Остались Параша с Фленушкой и Марьюшкой да Василий Борисыч с Устиньей Московкой.
— Двенадцать с тельным [Фарш из свежей частиковой (то есть не красной) рыбы, преимущественно из судака или щуки.], девять с вязигой да с малосольной белужиной, с молóками да с жирами, — ответила Виринея.
Алексей в келарню прошел. Там, угощая путника, со сверкавшими на маленьких глазках слезами любви и участья, добродушная мать Виринея расспрашивала его про житье-бытье Насти с Парашей под кровом родительским. От души любила их Виринея. Как по покойницам плакала она, когда Патап Максимыч взял дочерей из обители.
— Бог простит, Бог благословит, — чинно ответила мать Виринея.
Мать Виринея со своими подручницами хлопотала в келарне, оттаивала принесенную из кладовой рыбу, перемывала рубленую капусту, засыпала в чугуны горох и гречневую крупу.
— Скучно ж им, моим голубонькам, — пригорюнясь, молвила мать Виринея. — Все одни да одни — эдак не взмилеет и белый свет… Женихов на примете нет ли?
— С колдуньей, матушка… С Егорихой!.. — сказала Виринея и, перекрестясь, примолвила: — Прости, Господи, моя согрешения!..
У матерей только и речи, что про Настину болезнь, а добрая Виринея походя плакала, и в келарне у ней все пошло не по-прежнему: то рыба переварится, то пироги в уголь перегорят.
— Премудрости Господней исполнена земля! — набожно молвила Виринея. — Так вот оно, море-то, какое… Пространное и глубокое, в нем же гадов несть числа, — глубоко вздохнув, добавила она словами псалтыря.
— Угару нет, кажись, — заметила мать Виринея, — а ты бы, матушка София, чайку поскорей собрала. Самоварчик-то у тебя поставлен ли?
— Какое веселье! Разве не знаешь? — молвила Марьюшка. — Как допрежь было, так и без тебя. Побалуются маленько девицы, мать Виринея ворчать зачнет, началить… Ну, как водится, подмаслим ее, стихеру споем, расхныкается старуха, смякнет — вот и веселье все. Надоела мне эта анафемская жизнь… Хоть бы умереть уж, что ли!.. Один бы конец.
Положила Виринея семипоклонный начáл, сотворила метанья, простилась, благословилась и пошла вон из кельи игуменьиной.
— Завтра что? Какого святого? — спрашивала мать Виринея, дергая за рукав белицу Евдокеюшку, свою племянницу, жившую при ней в келарне.
Было уж поздно, не пожелала игуменья говорить ни с кем из встречных ее стариц. Всех отослала до утра. Хотела ей что-то сказать мать Виринея, но Манефа махнула рукой, примолвив: «После, после». И Виринея покорно пошла в келарню.
А тебе, мать Виринея, кормы изготовить большие: две бы яствы рыбных горячих было поставлено да две перемены холодных, пироги пеки пресные с яйцами да с зеленым луком, да лещиков зажарь, да оладьи были бы с медом, левашники с изюмом…
— Живы, матушка, живы-живехоньки, одна только что-то задумалась, — сказала Виринея.
Немного спустя поспешно и весело влетела в келью мать Виринея.
Это была мать Виринея, келарь обители.
— А этот понт-от… — сказала Виринея. — Ведь это, стало быть, тот, про который на троицкой утрени поют: «В понте покрыв Фараона»? [Так в дониконовских книгах. Ныне поется: «Понтом покрыв».]
— Сорок молодочек, матушка, сорок… — ответила Виринея. — Две заклохтали, хочу на яйца сажать.
Перед игуменьей с радостными лицами стояли: мать София, ходившая у нее в ключах, да мать Виринея.
— Так, Ефрема Сирина, — продолжала мать Виринея. — А знаете ли вы, срамницы, что это за святой, знаете ли, что на святую память его делать надобно?
При звуках этой песни добродушная Виринея, забыв досаду на Василь Борисыча, выглянула из боковуши и, остановясь в дверях, пригорюнилась.
— Романушка с вином и́з городу едет, — ответила Виринея, — Каменный Вражек проехал.
— Благодарим покорно, сударь Петр Степаныч. Благодарите, матери: Петр Степаныч на сегодняшнюю нашу трапезу особое учреждение поставляет. Помяните за здравие братца его двоюродного Прокопия, — проговорила Виринея, обращаясь к сидевшим за столами.
Подай-ка мочку, Евдокеюшка, — промолвила мать Виринея, обращаясь к племяннице и садясь за гребень.
— Божиим повелением, — сказала Виринея.
— С толку ты меня сбиваешь, вот что… И говорить с тобой не хочу, — перебила его мать Виринея и, плюнув на левую сторону, где бес сидит, побрела в боковушу.
— Ну и пойду, — смеясь, отвечала Марья, накидывая на голову большой ковровый платок. — Ну и пойду… Благодарим покорно за угощенье, матушка Виринея, — низко поклонившись, прибавила она и, припрыгивая, побежала к двери.
— Сот семь от праздника осталось, каждый день по сороку прибывает, — сказала Виринея.
— Ай, что ты, матушка! Да сохрани Господи и помилуй! Разве мать Виринея не знает, что на это нет твоего благословенья? — сказала София.
В дверях встретила игуменью мать Виринея с своими подручницами и поклонилась до земли.
— Так вот оно что, — с удивленьем покачивая головой, говорила мать Виринея, увидя в почитаемой за святую книге такие неудобь понимаемые речи. — Так вот оно что — морские плоды!.. Что ж это за морские плоды такие?.. Научи ты меня, старуху, уму-разуму, ты ведь плавал, поди, по морям-то, когда в митрополию ездил. Она ведь, сказывают, за морем.
— Взгляни-ка, Евдокеюшка, — молвила племяннице мать Виринея. — Кого Бог принес? Кой грех, не из судейских ли?
Устала мать Виринея. Задыхаясь, села на лавку, опустила руки на колена.
— Да ведь она вечор съехала, матушка, — молвила добродушная Виринея, вошедшая под это слово в келью игуменьи.
Ото всех одаль держалась Марья Гавриловна. С другими обителями вовсе не водила знакомства и в своей только у Манефы бывала. Мать Виринея ей пришлась по душе, но и у той редко бывала она. Жила Марья Гавриловна своим домком, была у нее своя прислуга, — привезенная из Москвы, молоденькая, хорошенькая собой девушка — Таня; было у ней отдельное хозяйство и свой стол, на котором в скоромные дни ставилось мясное.
Без мала до самой полночи толковало сходбище на обширном дворе Манефиной обители. Судили-рядили, кто бы такой мог выкрасть Прасковью Патаповну. На того думали, на другого, о московском после в голову никому не могло прийти. Вспомнили, однако, про него. Мать Виринея первая хватилась благоприятеля.
— Хворает, матушка, другой день с места не встает, — подхватила София, — горло перехватило, и сама вся ровно в огне горит. Мать Виринея и бузиной ее, и малиной, и шалфеем, и кочанной капусты к голове ей прикладывала, мало облегчило.
— И глубокое? — спросила Виринея.
— То-то, дева, — вздохнув, сказала мать Виринея и, сев на скамью, склонила щеку на руку.
— Слушаю, матушка, — сказала Виринея. — А из горячего что на двор-от прикажешь?
— Постараюсь, матушка, — ответила Виринея. — Не впервой!.. Только бы мне на подмогу двух-трех девиц еще надобно, — промолвила она.
Синонимы к слову «виринея»
Предложения со словом «виринея»
- Рекламу фирмы «Виринея» я нашла сразу же.
- Слово «Виринея» красовалось над зданием: огромные объёмные буквы были установлены на кронштейнах, крепившихся к крыше.
- Узнать у него, какие новые продукты будет рекламировать «Виринея»?
- (все предложения)
Отправить комментарий
Предложения со словом «виринея»
Рекламу фирмы «Виринея» я нашла сразу же.
Слово «Виринея» красовалось над зданием: огромные объёмные буквы были установлены на кронштейнах, крепившихся к крыше.
Узнать у него, какие новые продукты будет рекламировать «Виринея»?
- (все предложения)