В длинные зимние ночи он пишет либеральные повести, но при случае любит дать понять, что он коллежский регистратор и занимает должность Х класса; когда одна баба, придя к нему по делу, назвала его господином Д., то он обиделся и сердито крикнул ей: «
Я тебе не господин Д., а ваше благородие!» По пути к берегу я расспрашивал его насчет сахалинской жизни, как и что, а он зловеще вздыхал и говорил: «А вот вы увидите!» Солнце стояло уже высоко.
Рассказывая мне о своем коротком знакомстве со многими известными писателями в Петербурге, майор называл их просто Миша, Ваня и, приглашая меня к себе завтракать и обедать, невзначай раза два сказал
мне ты.
Неточные совпадения
—
Тебя в каком году пригнали на Сахалин? — спрашиваю
я поселенца.
— Да ничего. Чиновник говорит: «Пока справки делать будем, так
ты помрешь. Живи и так. На что
тебе?» Это правда, без ошибки… Всё равно жить недолго. А все-таки, господин хороший, родные узнали бы, где
я.
Самая употребительная угроза на Сахалине такая: «
Я посажу
тебя в кандальную».
— За что
тебя сюда прислали? — спросил
я.
—
Ты расскажи
мне с самого начала, как было дело.
А
я ему: «Да
ты, брат, говорю, такой человек: зайдешь выпить за пятачок, да тут и запьянничаешь».
—
Ты покороче, — замечаю
я.
—
Ты расскажи
мне про убийство, — перебиваю
я.
А Андрей еще живой был и говорит: «
Ты, Сергуха, ударил
меня стягом, а больше
я ничего не помню».
Я на суде говорил то, что
тебе вот сказываю, как есть, а суд не верит: «Тут все так говорят и глазы крестят, а всё неправда».
А только, ваше высокоблагородие, разговаривать
мне с
тобой некогда, надо по воду идти.
Не убивала бы
я мужа, а
ты бы не поджигал, и мы тоже были бы теперь вольные, а теперь вот сиди и жди ветра в поле, свою женушку, да пускай вот твое сердце кровью обливается…» Он страдает, на душе у него, по-видимому, свинец, а она пилит его и пилит; выхожу из избы, а голос ее всё слышно.
— А зачем
тебе туда? — пошутил
я. — Там, гляди, играть не с кем.
Он рассказывал
мне про свое путешествие вдоль реки Пороная к заливу Терпения и обратно: в первый день идти мучительно, выбиваешься из сил, на другой день болит всё тело, но идти все-таки уж легче, а в третий и затем следующие дни чувствуешь себя как на крыльях, точно
ты не идешь, а несет
тебя какая-то невидимая сила, хотя ноги по-прежнему путаются в жестком багульнике и вязнут в трясине.
—
Ты политичка (то есть политический)? — спросил
меня гиляк с бабьим лицом.
— Ах, зачем
ты можешь так говорить? — услышал
я. — Зачем
ты так нехорошо говорил? Ах, нехорошо так! Не надо так!
— Приходи так —
я могу, а жить постоянно — нет;
ты женатый, а мое дело женское, должна
я о себе подумать, пристроиться за хорошего человека.
«Как
ты со
мной здороваешься?» — удивился г.
Я. Оказалось, что Ветряков пришел попросить, нельзя ли ему получить из казны плотничий топор.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал!
Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он
мне в записке? (Читает.)«Спешу
тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)
Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Аммос Федорович. Вот
тебе на! (Вслух).Господа,
я думаю, что письмо длинно. Да и черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Хлестаков. Поросенок
ты скверный… Как же они едят, а
я не ем? Отчего же
я, черт возьми, не могу так же? Разве они не такие же проезжающие, как и
я?
Осип. Послушай, малый:
ты,
я вижу, проворный парень; приготовь-ка там что-нибудь поесть.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак!
Ты привык там обращаться с другими:
я, брат, не такого рода! со
мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)
Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.