Неточные совпадения
Офицер, сопровождавший солдат, узнав, зачем я еду на Сахалин, очень удивился
и стал уверять меня, что я не имею
никакого права подходить близко к каторге
и колонии, так как я не состою на государственной службе.
За обедом же была рассказана такая легенда: когда русские заняли остров
и затем стали обижать гиляков, то гиляцкий шаман проклял Сахалин
и предсказал, что из него не выйдет
никакого толку.
— Я разрешаю вам бывать, где
и у кого угодно, — сказал барон. — Нам скрывать нечего. Вы осмотрите здесь всё, вам дадут свободный пропуск во все тюрьмы
и поселения, вы будете пользоваться документами, необходимыми для вашей работы, — одним словом, вам двери будут открыты всюду. Не могу я разрешить вам только одного: какого бы то ни было общения с политическими, так как разрешать вам это я не имею
никакого права.
Или так, что нет
никакой мебели
и только среди комнаты лежит на полу перина,
и видно, что на ней только что спали; на окне чашка с объедками.
Посторонних заработков нет
никаких, ремеслами не занимаются,
и один лишь Л., бывший офицер, имеет лавочку.
Генерал Кононович в 1888 г. отменил приказ своего предшественника, определив: «ссыльнокаторжных, как мужчин, так
и женщин, в прислугу к чиновникам не назначать
и платы за женщин
никакой не взыскивать.
Во всяком случае, в 1890 г., когда я был на Сахалине, все чиновники, даже не имеющие
никакого отношения к тюремному ведомству (например, начальник почтово-телеграфной конторы), пользовались каторжными для своего домашнего обихода в самых широких размерах, причем жалованья этой прислуге они не платили,
и кормилась она на счет казны.
Отдача каторжных в услужение частным лицам находится в полном противоречии со взглядом законодателя на наказание: это — не каторга, а крепостничество, так как каторжный служит не государству, а лицу, которому нет
никакого дела до исправительных целей или до идеи равномерности наказания; он — не ссыльнокаторжный, а раб, зависящий от воли барина
и его семьи, угождающий их прихотям, участвующий в кухонных дрязгах.
Вещи прекрасны, но ведь сбыта нет
никакого, а для местных надобностей было бы выгоднее приобретать их на материке или в Одессе, чем заводить свои локомобили
и целый штат платных рабочих.
Конечно, не было бы жаль
никаких затрат, если бы мастерские здесь были школами, где каторжные учились бы мастерствам; на самом же деле, в литейной
и слесарной работают не каторжные, а опытные мастера-поселенцы, состоящие на положении младших надзирателей, с жалованьем по 18 руб. в месяц.
Здесь слишком заметно увлечение вещью; гремят колеса
и молот
и свистят локомобили только во имя качества вещи
и сбыта ее; коммерческие
и художественные соображения не имеют здесь
никакого отношения к наказанию, а между тем на Сахалине, как
и везде на каторге, всякое предприятие должно иметь своею ближайшею
и отдаленною целью только одно — исправление преступника,
и здешние мастерские должны стремиться к тому, чтобы сбывать на материк прежде всего не печные дверцы
и не краны, а полезных людей
и хорошо подготовленных мастеров.
Владивостокский городской голова как-то сказал мне, что у них во Владивостоке
и вообще по всему восточному побережью «нет
никакого климата», про Сахалин же говорят, что климата здесь нет, а есть дурная погода,
и что этот остров — самое ненастное место в России.
Пахотные участки показаны в подворной описи у всех хозяев, крупный скот имеется у 84, но тем не менее все-таки избы, за немногими исключениями, поражают своею бедностью,
и жители в один голос заявляют, что на Сахалине не проживешь «
никаким родом».
Разработка копей ведется недобросовестно, на кулаческих началах. «
Никаких улучшений в технике производства или изысканий для обеспечения ему прочной будущности не предпринималось, — читаем в докладной записке одного официального лица, — работы, в смысле их хозяйственной постановки, имели все признаки хищничества, о чем свидетельствует
и последний отчет окружного инженера».
Хозяев
и домочадцев я заставал дома; все ничего не делали, хотя
никакого праздника не было,
и, казалось бы, в горячую августовскую пору все, от мала до велика, могли бы найти себе работу в поле или на Тыми, где уже шла периодическая рыба.
Это — неудачники, в большинстве неврастеники
и нытики, «лишние люди», которые всё уже испробовали, чтобы добыть кусок хлеба, выбились из сил, которых у них так мало,
и в конце концов махнули рукой, потому что нет «
никакого способу»
и не проживешь «
никаким родом».
В их избе нет
никакой мебели,
и только на полу лежит перина.
Вычислить пространство, занимаемое ими, в квадратных верстах в настоящее время едва ли возможно, так как протяжение обоих округов к югу
и северу не обусловлено
никакими границами.
Живут они в Северном Сахалине, по западному
и восточному побережью
и по рекам, главным образом по Тыми; [Гиляки в виде немногочисленного племени живут по обоим берегам Амура, в нижнем его течении, начиная, примерно, с Софийска, затем по Лиману, по смежному с ним побережью Охотского моря
и в северной части Сахалина; в продолжение всего того времени, за которое имеются исторические сведения об этом народе, то есть за 200 лет,
никаких сколько-нибудь значительных изменений в положении их границ не произошло.
Не могу судить, насколько верны цифры Бошняка
и Мицуля, но официальная — 320, к счастью, по некоторым причинам не может иметь
никакого значения.
Ведомости об инородцах составляются канцеляристами, не имеющими ни научной, ни практической подготовки
и даже не вооруженными
никакими инструкциями; если сведения собираются ими на месте, в гиляцких селениях, то делается это, конечно, начальническим тоном, грубо, с досадой, между тем как деликатность гиляков, их этикет, не допускающий высокомерного
и властного отношения к людям,
и их отвращение ко всякого рода переписям
и регистрациям требуют особенного искусства в обращении с ними.
Они бойки, смышлены, веселы, развязны
и не чувствуют
никакого стеснения в обществе сильных
и богатых.
На заработанные деньги не могут быть обращаемы
никакие гражданские взыскания или судебные издержки,
и в случае смерти арестанта они выдаются его наследникам.
Бедность
и недостаток во всем поразительные: кроме ветхого стола
и обрубка дерева вместо стула,
никаких следов мебели; кроме жестяного чайника из керосиновой банки,
никаких признаков посуды
и домашней утвари; вместо постели кучка соломы, на которой лежит полушубок
и вторая рубаха; по мастерству тоже ничего, кроме нескольких игол, нескольких серых ниток, нескольких пуговиц
и медного наперстка, служащего вместе с тем
и трубкой, так как портной, просверлив в нем отверстие, по мере надобности вставляет туда тоненький мундштучок из местного камыша: табаку оказалось не больше как на полнаперстка» (приказ № 318, 1889 г.).]
Те изящные
и дорогие поделки из дерева, которые были на тюремной выставке, показывают только, что на каторгу попадают иногда очень хорошие столяры; но они не имеют
никакого отношения к тюрьме, так как не тюрьма находит им сбыт
и не тюрьма обучает каторжных мастерствам; до последнего времени она пользовалась трудом уже готовых мастеров.
В свежевырытой могиле на четверть вода. Каторжные, запыхавшись, с потными лицами, громко разговаривая о чем-то, что не имело
никакого отношения к похоронам, наконец, принесли гроб
и поставили его у края могилы. Гроб дощатый, наскоро сбитый, некрашеный.
Уцелели только кое-какие постройки, уцелел Микрюков, десятка два анекдотов, да остались еще цифры, не заслуживающие
никакого доверия, так как ни одна канцелярия тогда не знала, сколько на острове арестантов, сколько бежало, умерло
и проч.
Направление
и быстрота следствия поставлены в полную зависимость от разных случайностей, не имеющих
никакого отношения к самому делу.
Тут уж
никаких соображений насчет бурь
и опасностей, а один лишь животный страх погони
и жажда свободы: хоть утонуть, да на воле.
Во всяком случае побеги не в Россию, а за границу, хотя
и редко, но бывают,
и это не подлежит
никакому сомнению.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. А я
никакой совершенно не ощутила робости; я просто видела в нем образованного, светского, высшего тона человека, а о чинах его мне
и нужды нет.
Наскучило идти — берешь извозчика
и сидишь себе как барин, а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота,
и ты так шмыгнешь, что тебя
никакой дьявол не сыщет.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп
и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку:
никакого вкусу нет, только воняет. Я не хочу этого супу, дай мне другого.
Городничий.
И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же
и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то
и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится
никакая речь. С министрами играет
и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что
и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Хлестаков. Да что? мне нет
никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому
и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.