Неточные совпадения
Корф, в ответ на тост за
его здоровье, сказал короткую речь, из которой мне теперь припоминаются слова: «Я убедился, что на Сахалине „несчастным“ живется легче, чем где-либо в России и даже Европе.
В селениях,
где я был, я обошел все избы и записал хозяев, членов
их семей, жильцов и работников.
Бывает и так, что отбывший каторгу просит, чтобы
ему позволили поселиться в таком посту или селении,
где усадебных мест уже нет, и
его поневоле приходится сажать уже на готовое хозяйство.
Он описывает болота, непроходимые трясины, отвратительную почву и леса,
где, «кроме громадных, стоящих на корню деревьев, почва нередко усеяна огромными полусгнившими стволами, свалившимися от старости или от бурь; между стволами у корней деревьев торчат часто кочки, заросшие мхом, рядом с
ними ямы и рытвины».
В хорошую погоду служил
он на площади, а в дурную — в казарме или
где придется, одну обедницу.
Для новых людей и
их канцелярий понадобилось новое место, так как в Дуэ,
где до того времени находилось управление каторгой, было тесно и мрачно.
В монастырях, на ярмарках, в постоялых дворах и на всякого рода промыслах,
где еще не установлен санитарный надзор,
они отвратительны в высшей степени.
Она отучает
его мало-помалу от домовитости, то есть того самого качества, которое нужно беречь в каторжном больше всего, так как по выходе из тюрьмы
он становится самостоятельным членом колонии,
где с первого же дня требуют от
него, на основании закона и под угрозой наказания, чтобы
он был хорошим хозяином и добрым семьянином.
Но и здесь работают главным образом специалисты, которые уже на родине были мельниками, кузнецами и проч., а не те, которые, живя на родине, не умели работать, ничего не знали и теперь больше чем кто-либо нуждаются в мельницах и кузницах,
где бы
их обучили и поставили на ноги.
В праздники
он обыкновенно стоит где-нибудь на перекрестке, в пиджаке поверх красной рубахи, выпятив вперед живот и расставив ноги.
«
Где блохи, там и дети», — говорил
он сладким бархатным баритоном всякий раз при виде детей.
Знаешь,
где луна?» А когда мы поздно вечером возвращались пешком в Александровск,
он несколько раз, что называется, ни к селу ни к городу, повторил: «Месть есть самое благородное чувство».
Он имеет лавочку, и есть у
него еще лавочка в Дуэ,
где торгует
его сын.
По обе стороны,
где кончается узкая долина и начинаются горы, зеленою стеной стоят хвойные леса из пихт, елей и лиственниц, выше
их опять лиственный лес, а вершины гор лысы или покрыты кустарником.
Это оттого, что
они приезжали на Сахалин, находясь еще под свежим впечатлением цейлонской и японской или амурской природы, и оттого, что
они начинали с Александровска и Дуэ,
где природа в самом деле жалка.
Веселее и приветливее всех смотрит казенный дом,
где живет надзиратель Убьенных, маленький, тщедушный солдатик, с выражением, которое вполне подходит к
его фамилии; на лице у
него в самом деле что-то убиенное, горько-недоумевающее.
Сенокосов совсем нет, сено косят на клочках в тайге или жнут
его серпами,
где попадется, а кто побогаче, те покупают
его в Тымовском округе.
В Третьем Аркове изба поселенца Петрова стоит заперта, потому что сам
он «отправлен, за нерадение к хозяйству и самовольный зарез на мясо телки, в Воеводскую тюрьму,
где и находится».
Основан
он в 1857 г., название же
его Дуэ, или Дуи, существовало раньше и относилось вообще к той части берега,
где находятся теперь дуйские копи.
На что уходит у
них время, которое здесь благодаря бедности, дурной погоде, непрерывному звону цепей, постоянному зрелищу пустынных гор и шуму моря, благодаря стонам и плачу, которые часто доносятся из надзирательской,
где наказывают плетьми и розгами, кажется длиннее и мучительнее во много раз, чем в России?
По этим варварским помещениям и
их обстановке,
где девушки 15 и 16 лет вынуждены спать рядом с каторжниками, читатель может судить, каким неуважением и презрением окружены здесь женщины и дети, добровольно последовавшие на каторгу за своими мужьями и отцами, как здесь мало дорожат
ими и как мало думают о сельскохозяйственной колонии.
На «Байкале» мне рассказывали, что один пассажир, человек уже пожилой и чиновный, когда пароход остановился на дуйском рейде, долго всматривался в берег и наконец спросил: — Скажите, пожалуйста,
где же тут на берегу столб, на котором вешают каторжников и потом бросают
их в воду?
В 1852 г.
он был послан сюда Невельским, чтобы проверить сведения насчет залежей каменного угля, полученные от гиляков, затем пересечь поперек остров и выйти на берег Охотского моря,
где, как говорили, находится прекрасная гавань.
На протяжении 272 верст от Дербинского
он должен был побороть 110 препятствий: 11 порогов, 89 перекатов и 10 таких мест,
где фарватер был запружен наносными деревьями и карчами.
Ей видно, как перед самым домом из открытого парника глядят уже созревшие арбузы и около
них почтительно, с выражением рабского усердия, ходит каторжный садовник Каратаев; ей видно, как с реки,
где арестанты ловят рыбу, несут здоровую, отборную кету, так называемую «серебрянку», которая идет не в тюрьму, а на балычки для начальства.
Когда Микрюков отправился в свою половину,
где спали
его жена и дети, я вышел на улицу. Была очень тихая, звездная ночь. Стучал сторож, где-то вблизи журчал ручей. Я долго стоял и смотрел то на небо, то на избы, и мне казалось каким-то чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от дому, где-то в Палеве, в этом конце света,
где не помнят дней недели, да и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда сегодня или четверг…
Когда-то Мало-Тымово было главным селением и центром местности, составляющей нынешний Тымовский округ, теперь же
оно стоит в стороне и похоже на заштатный городок, в котором замерло всё живое; о прежнем величии говорят здесь только небольшая тюрьма да дом,
где живет тюремный смотритель.
Осмотрев затем место,
где жили русские, Бошняк пришел к заключению, что помещались
они в трех избах и имели огороды.
Бошняк пишет, между прочим, в своих записках, что, разузнавая постоянно, нет ли где-нибудь на острове поселившихся русских,
он узнал от туземцев в селении Танги следующее: лет 35 или 40 назад у восточного берега разбилось какое-то судно, экипаж спасся, выстроил себе дом, а через несколько времени и судно; на этом судне неизвестные люди через Лаперузов пролив прошли в Татарский и здесь опять потерпели крушение близ села Мгачи, и на этот раз спасся только один человек, который называл себя Кемцем.
Даже там,
где уже проведены дороги,
они всё еще путешествуют по тайге.
Холодные течения, идущие от северных островов,
где даже в конце лета бывает ледоход, омывают Сахалин с обеих сторон, причем восточному берегу, как более открытому течениям и холодным ветрам, приходится принимать наибольшую долю страданий; природа
его безусловно суровая, и флора
его носит настоящий полярный характер.
Он рассказывал мне потом, что в ту пору
ему пришлось пережить нравственно три долгих фазиса: первый, самый долгий и мучительный, — уверенность в неминуемой гибели; каторжниками овладела паника, и
они выли; детей и женщин пришлось отправить в шлюпке под командой офицера по тому направлению,
где предполагался берег, и шлюпка скоро исчезла в тумане; второй фазис — некоторая надежда на спасение: с Крильонского маяка донесся пушечный выстрел, извещавший, что женщины и дети достигли берега благополучно; третий — полная уверенность в спасении, когда в туманном воздухе вдруг раздались звуки корнет-а-пистона, на котором играл возвращавшийся офицер.
Через несколько минут я и г. Б. были уже знакомы; вместе потом мы съехали на берег, и я обедал у
него. Из разговора с
ним я узнал, между прочим, что
он только что вернулся на «Владивостоке» с берега Охотского моря, из так называемой Тарайки,
где каторжные строят теперь дорогу.
Исследуя почву, флору и фауну Сахалина,
он исходил пешком нынешние Александровский и Тымовский округа, западное побережье, всю южную часть острова; тогда на острове совсем не было дорог, лишь кое-где попадались жалкие тропинки, исчезавшие в тайге и болотах, и всякое передвижение, конное или пешее, было истинным мучением.
Жителей в Большой Елани 40: 32 м. и 8 ж. Хозяев 30. Когда поселенцы раскорчевывали землю под свои усадьбы, то
им было приказано щадить старые деревья,
где это возможно. И селение благодаря этому не кажется новым, потому что на улице и во дворах стоят старые, широколиственные ильмы — точно
их деды посадили.
К счастью, попались аинские рыбачьи юрты,
он приютился в одной из
них, а своего возницу послал во Владимировку,
где тогда жили вольные поселенцы; эти приехали за
ним и доставили
его еле живого в Корсаковский пост.
Когда едешь, показывают, между прочим, речку,
где поселенец Маловечкин ловил рыбу; теперь эта речка носит
его имя.
В 1869 г., в августе,
их отправили на транспорте «Манджур» в Муравьевский пост, чтобы отсюда перевезти вокруг Анивского мыса Охотским морем в пост Найбучи, от которого до Такойской долины,
где предполагалось положить начало вольной колонии, было только 30 верст.
За неделю до Рождества пришли остальные 6 семейств, но поместиться
им было негде, строиться поздно, и
они отправились искать пристанища в Найбучи, оттуда в Кусуннайский пост,
где и перезимовали в солдатских казармах; весною же вернулись в Такойскую долину.
Про Хомутова говорят, что
он «шатается где-то» и живет, кажется, в Муравьевском посту.
В первое время японцы имели свои фактории только на берегу Анивы и в Мауке, и главный
их пункт находился в пади Кусун-Котан,
где теперь живет японский консул.
Если же
он принадлежит к серой массе, составляющей большинство, то обыкновенно садится на участок в том селении,
где прикажет начальство, и если в этом селении тесно и нет уже земли, годной под участки, то
его сажают уже на готовое хозяйство, в совладельцы или половинщики, или же
его посылают селиться на новое место.
Крестьянин из ссыльных может оставить Сахалин и водвориться,
где пожелает, по всей Сибири, кроме областей Семиреченской, Акмолинской и Семипалатинской, приписываться к крестьянским обществам, с
их согласия, и жить в городах для занятия ремеслами и промышленностью;
он судится и подвергается наказаниям уже на основании законов общих, а не «Устава о ссыльных»;
он получает и отправляет корреспонденцию тоже на общих основаниях, без предварительной цензуры, установленной для каторжных и поселенцев.
Один из
них, по фамилии Беспалов, строит на своем участке большой двухэтажный дом с балконом, похожий на дачу, и все смотрят на постройку с недоумением и не понимают, зачем это; то, что богатый человек, имеющий взрослых сыновей, быть может, останется навсегда в Рыковском в то время, как отлично мог бы устроиться где-нибудь на Зее, производит впечатление странного каприза, чудачества.
В одной ежедневной газете я читал про бывшего коммерции советника, что будто бы где-то в Сибири, идучи этапом,
он был приглашен завтракать, и когда после завтрака
его повели дальше, то хозяева не досчитались одной ложки: украл коммерции советник!
Вид у
них какой-то особенный, в самом деле жениховский; один нарядился в красную кумачовую рубаху, другой в какой-то необыкновенной плантаторской шляпе, третий в новых блестящих сапогах с высокими каблуками, купленных неизвестно
где и при каких обстоятельствах.
На вопрос, сколько ее сожителю лет, баба, глядя вяло и лениво в сторону, отвечает обыкновенно: «А чёрт
его знает!» Пока сожитель на работе или играет где-нибудь в карты, сожительница валяется в постели, праздная, голодная; если кто-нибудь из соседей войдет в избу, то она нехотя приподнимется и расскажет, зевая, что она «за мужа пришла», невинно пострадала: «
Его, чёрта, хлопцы убили, а меня в каторгу».
В Европейской России или на пароходе Добровольного флота
они свободны от надзора, в Сибири же, когда партия идет пешком и на подводах, конвойным не время разбирать в толпе,
где тут ссыльные и свободные.
Это большинство делится на две категории: одни съедают пай у себя на квартирах со своими семьями или половинщиками, другие, командированные на работы далеко за пределы тюрьмы, съедают
его там,
где работают.
Но солдат поставлен в лучшие санитарные условия, у
него есть постель и место,
где можно в дурную погоду обсушиться, каторжный же поневоле должен гноить свое платье и обувь, так как, за неимением постели, спит на армяке и на всяких обносках, гниющих и своими испарениями портящих воздух, а обсушиться
ему негде; зачастую
он и спит в мокрой одежде, так что, пока каторжного не поставят в более человеческие условия, вопрос, насколько одежда и обувь удовлетворяют в количественном отношении, будет открытым.