Неточные совпадения
Григорий держал бакалейную лавочку, но это только для вида, на самом же деле
торговал водкой, скотом, кожами,
хлебом в зерне, свиньями,
торговал чем придется, и когда, например, за границу требовались для дамских шляп сороки, то он наживал на каждой паре по тридцати копеек; он скупал лес на сруб, давал деньги в рост, вообще был старик оборотливый.
Одета была Фатевна в ситцевый темный сарафан с глазками и ситцевую розовую рубашку, на голове был надет коричневый платок с зелеными разводами; лицо Фатевны, морщинистое и желтое, сильно попорченное оспой, с ястребиным носом и серыми ястребиными глазами, принадлежало к тому типу, который можно встретить в каждом городе, где-нибудь в «обжорных рядах», где разбитные мещанки
торгуют хлебом и квасом с таким азартом, точно они делят наследство или продают золото.
Ванин дедушка, Илья Максимович, широко
торговал хлебом, производил значительные поставки в казну, которые едва ли не с начала XVIII столетия удерживались в роде Пшеницыных, имел серный завод в N губернии, фабрики парчовые и штофные в Холодне, несколько лавок для отдачи внаймы в этом городе и дома в нем и в Москве.
Неточные совпадения
Там какой-то монах, начальник, даже обиделся, сукин сын: «У нас, говорит, не лавочка, мы
хлебом не
торгуем».
И затем какие-то плотники, их выписали в Брест-Литовск, а оттуда — выгнали, подрядчик у них сбежал, ничего не заплатив, и теперь они тоже волнуются, требуют денег,
хлеба, рубят там деревья, топят печи, разобрали какие-то службы, делают гроба,
торгуют — смертность среди беженцев высокая!
«Ночью писать, — думал Обломов, — когда же спать-то? А поди тысяч пять в год заработает! Это
хлеб! Да писать-то все, тратить мысль, душу свою на мелочи, менять убеждения,
торговать умом и воображением, насиловать свою натуру, волноваться, кипеть, гореть, не знать покоя и все куда-то двигаться… И все писать, все писать, как колесо, как машина: пиши завтра, послезавтра; праздник придет, лето настанет — а он все пиши? Когда же остановиться и отдохнуть? Несчастный!»
Ну, а тут, так через улицу от нас, купцы жили, — тоже недавно они в силу пошли, из мещан, а только уж богатые были; всем
торговали: солью,
хлебом, железом, всяким, всяким товаром.
— Для того, что очень много совращается в раскол. Особенно этот Иван Кононов, богатейший мужик и страшный совратитель… это какой-то патриарх ихний, ересиарх;
хлебом он
торгует, и кто вот из мужиков или бобылок содержанием нуждается: «Дам, говорит, и
хлеба и всю жизнь прокормлю, только перейди в раскол».