Неточные совпадения
Новое строится не так легко, как разрушается старое, и защищать не так легко, как нападать; потому очень может быть, что мнение о сущности прекрасного, кажущееся мне справедливым, не для всех покажется удовлетворительным; но если эстетические понятия, выводимые из господствующих ныне воззрений на отношения
человеческой мысли к живой
действительности, еще остались в моем изложении неполны, односторонни или шатки, то это, я надеюсь, недостатки не самых понятий, а только моего изложения.
Из обыкновенных [гегелевских] определений, напротив, по странному противоречию, следует: прекрасное и великое вносятся в
действительность человеческим взглядом на вещи, создаются человеком, но не имеют никакой связи с понятиями человека, с его взглядом на вещи.
Мнение, будто бы «желания
человеческие беспредельны», ложно в том смысле, в каком понимается обыкновенно, в смысле, что «никакая
действительность не может удовлетворить их»; напротив, человек удовлетворяется не только «наилучшим, что может быть в
действительности», но и довольно посредственною
действительностью.
Часто восстают против так называемого «дагерротипного копированья»
действительности, — не лучше ли было бы говорить только, что копировка, так же, как и всякое
человеческое дело, требует понимания, способности отличать существенные черты от несущественных?
Мы показали одно из этих отношений, наименее благоприятствующее самостоятельности поэта и нашли, что при нашем воззрении на сущность искусства художник и в этом положения не теряет существенного характера, принадлежащего не поэту или художнику в частности, а вообще человеку во всей его деятельности, — того существеннейшего
человеческого права и качества, чтобы смотреть на объективную
действительность только как на материал, только как на поле своей деятельности, и, пользуясь ею, подчинять ее себе.
Неточные совпадения
Они совершенно не видят сложности, многообразия
человеческой индивидуальности в
действительности.
И возбужденная мысль невольно переносилась к конкретной
действительности, в девичью, в застольную, где задыхались десятки поруганных и замученных
человеческих существ.
Именно те, которые переносят веру и мистику исключительно в субъективную
действительность человеческого духа, те, которые отрицают мистическую реальность бытия и пути соединения с ней, отрицают чудесную тайну преосуществления в мире объективном, в мировой душе, те должны быть признаны рационалистами.
Эпоха не только самая аскетическая, но и самая чувственная, отрицавшая сладострастье земное и утверждавшая сладострастье небесное, одинаково породившая идеал монаха и идеал рыцаря, феодальную анархию и Священную Римскую империю, мироотрицание церкви и миродержавство той же церкви, аскетический подвиг монашества и рыцарский культ прекрасной дамы, — эпоха эта обострила дуализм во всех сферах бытия и поставила перед грядущим человечеством неразрешенные проблемы: прежде всего проблему введения всей
действительности в ограду церкви, превращения
человеческой жизни в теократию.
[Эти люди представляют себе природу и
человеческое общество иными, чем их сотворил бог и чем они являются в
действительности (фр.).]