Неточные совпадения
Но в нем есть справедливая сторона — то, что «
прекрасное» есть отдельный живой предмет, а не отвлеченная мысль; есть и другой справедливый намек на свойство истинно художественных
произведений искусства: они всегда имеют содержанием своим что-нибудь интересное вообще для человека, а не для одного художника (намек этот заключается в том, что идея — «нечто общее, действующее всегда и везде»); отчего происходит это, увидим на своем месте.
Совершенно другой смысл имеет другое выражение, которое выставляют за тожественное с первым: «
прекрасное есть единство идеи и образа, полное слияние идеи с образом»; это выражение говорит о действительно существенном признаке — только не идеи
прекрасного вообще, а того, что называется «мастерским
произведением», или художественным
произведением искусства: прекрасно будет
произведение искусства действительно только тогда, когда художник передал в
произведении своем все то, что хотел передать.
Ощущение, производимое в человеке
прекрасным, — светлая радость, похожая на ту, какою наполняет нас присутствие милого для нас существа (Я говорю о том, что прекрасно по своей сущности, а не по тому только, что прекрасно изображено искусством; о
прекрасных предметах и явлениях, а не о
прекрасном их изображении в
произведениях искусства: художественное
произведение, пробуждая эстетическое наслаждение своими художественными достоинствами, может возбуждать тоску, даже отвращение сущностью изображаемого.).
Но если красота в природе в строгом смысле не может назваться преднамеренною, как и все действование сил природы, то, с другой стороны, нельзя сказать, чтобы вообще природа не стремилась к
произведению прекрасного; напротив, понимая
прекрасное, как полноту жизни, мы должны будем признать, что стремление к жизни, проникающее всю природу, есть вместе и стремление к
произведению прекрасного.
Но, может быть, не излишне сказать, что и преднамеренные стремления художника (особенно поэта) не всегда дают право сказать, чтобы забота о
прекрасном была истинным источником его художественных
произведений; правда, поэт всегда старается «сделать как можно лучше»; но это еще не значит, чтобы вся его воля и соображения управлялись исключительно или даже преимущественно заботою о художественности или эстетическом достоинстве
произведения: как у природы есть много стремлений, находящихся между собою в борьбе и губящих или искажающих своею борьбою красоту, так и в художнике, в поэте есть много стремлений, которые своим влиянием на его стремление к
прекрасному искажают красоту его
произведения.
Сюда, во-первых, принадлежат различные житейские стремления и потребности художника, не позволяющие ему быть только художником и более ничем; во-вторых, его умственные и нравственные взгляды, также не позволяющие ему думать при исполнении исключительно только о красоте; в-третьих, накоиец, идея художественного создания является у художника обыкновенно не вследствие одного только стремления создать
прекрасное: поэт, достойный своего имени, обыкновенно хочет в своем
произведении передать нам свои мысли, свои взгляды, свои чувства, а не исключительно только созданную им красоту.
Одним словом, если красота в действительности развивается в борьбе с другими стремлениями природы, то и в искусстве красота развивается также в борьбе с другими стремлениями и потребностями человека, ее создающего; если в действительности эта борьба портит или губит красоту, то едва ли менее шансов, что она испортит или погубит ее в
произведении искусства; если в действительности
прекрасное развивается под влияниями, ему чуждыми, не допускающими его быть только
прекрасным, то и создание художника или поэта развивается множеством различных стремлений, результат которых должен быть таков же.
«
Прекрасное в природе мимолетно»; — в искусстве оно часто бывает вечно, это правда; но не всегда, потому что и
произведение искусства подвержено погибели и порче от случая.
Но, не останавливаясь на этом, перейдем к другим причинам невечности очень многих
произведений искусства, от которых свободно
прекрасное в природе, — это мода и обветшание материала.
Все
произведения искусства не нашей эпохи и не нашей цивилизации непременно требуют, чтобы мы перенеслись в ту эпоху, в ту цивилизацию, которая создала их; иначе они покажутся нам непонятными, странными, но не
прекрасными.
Я не хочу сказать, что все недостатки, выставляемые этим анализом, всегда до грубости резко отпечатываются на
произведениях искусства. Я хочу только показать, что щепетильной критики, которую направляют на
прекрасное в действительности, никак не может выдержать
прекрасное, создаваемое искусством.
Вообще говоря,
произведения искусства страдают всеми недостатками, какие могут быть найдены в
прекрасном живой действительности; но если искусство вообще не имеет никаких прав на предпочтение природе и жизни, то, быть может, некоторые искусства в частности обладают какими-нибудь особенными преимуществами, ставящими их
произведения выше соответствующих явлений живой действительности? быть может даже, то или другое искусство производит нечто, не имеющее себе соответствия в реальном мире?
Но несправедливо так ограничивать поле искусства, если под «
произведениями искусства» понимаются «предметы, производимые человеком под преобладающим влиянием его стремления к
прекрасному» — есть такая степень развития эстетического чувства в народе, или, вернее оказать, в кругу высшего общества, когда под преобладающим влиянием этого стремления замышляются и исполняются почти все предметы человеческой производительности: вещи, нужные для удобства домашней жизни (мебель, посуда, убранство дома), платье, сады и т. п.
Все отрасли промышленности, все ремесла, имеющие целью удовлетворять «вкусу» или эстетическому чувству, мы признаем «искусствами» в такой же степени, как архитектуру, когда их
произведения замышляются и исполняются под преобладающим влиянием стремления к
прекрасному и когда другие цели (которые всегда имеет и архитектура) подчиняются этой главной цели.
Совершенно другой вопрос о том, до какой степени достойны уважения
произведения практической деятельности, задуманные и исполненные под преобладающим стремлением произвести не столько что-нибудь действительно нужное или полезное, сколько произвести что-нибудь
прекрасное.
Быть может, он окажет, что все эти вещи —
произведения не столько искусства, сколько роскоши; быть может, он скажет, что истинное искусство чуждается роскоши, потому что существеннейший характер
прекрасного — простота.
Итак, если даже причислять к области изящных искусств все
произведения, создаваемые под преобладающим влиянием стремления к
прекрасному, то надобно будет сказать, что
произведения архитектуры или сохраняют свой практический характер и в таком случае не имеют права быть рассматриваемы как
произведения искусства, «ли на самом деле становятся
произведениями искусства, но искусство имеет столько же права гордиться ими, как
произведениями ювелирного мастерства.
По нашему понятию о сущности искусства, стремление к
произведению прекрасного в смысле грациозного, изящного, красивого не есть еще искусство; для искусства, как увидим, нужно более; потому
произведений архитектуры ни в каком случае мы не решимся назвать
произведениями искусства.
Тот же самый недостаток в
произведении искусства во сто раз больше, грубее и окружен еще сотнями других недостатков, — и мы не видим всего этого, а если видим, то прощаем и восклицаем: «И на солнце есть пятна!» Собственно говоря,
произведения искусства могут быть сравниваемы только друг с другом при определении относительного их достоинства; некоторые из них оказываются выше всех остальных; и в восторге от их красоты (только относительной) мы восклицаем: «Они
прекраснее самой природы и жизни!
Произведение искусства мелочнее того, что мы видим в жизни и в природе, и вместе с тем эффектнее, — как же не утвердиться мнению, что оно
прекраснее действительной природы и жизни, в которых так мало искусственности, которым чуждо стремление заинтересовать?
Господствующее мнение о происхождении и значении искусства выражается так: «Имея непреодолимое стремление к
прекрасному, человек не находит истинно
прекрасного в объективной действительности; этим он поставлен в необходимость сам создавать предметы или
произведения, которые соответствовали бы его требованию, предметы или явления истинно-прекрасные».
Иначе сказать: «Идея
прекрасного, не осуществляемая действительностью, осуществляется
произведениями искусства».
Но если под
прекрасным понимать то, что понимается в этом определении, — полное согласие идеи и формы, то из стремления к
прекрасному надобно выводить не искусство в частности, а вообще всю деятельность человека, основное начало которой — полное осуществление известной мысли; стремление к единству идеи и образа — формальное начало всякой техники, стремление к созданию и усовершенствованию всякого
произведения или изделия; выводя из стремления к
прекрасному искусство, мы смешиваем два значения этого слова: 1) изящное искусство (поэзия, музыкант, д.) и 2) уменье или старанье хорошо сделать что-нибудь; только последнее выводится из стремления к единству идеи и формы.
Вот единственная цель и значение очень многих (большей части)
произведений искусства: дать возможность, хотя в некоторой степени, познакомиться с
прекрасным в действительности тем людям, которые не имели возможности наслаждаться им «а самом деле; служить напоминанием, возбуждать и оживлять воспоминание о
прекрасном в действительности у тех людей, которые знают его из опыта и любят вспоминать о нем.
Гравюра не думает быть лучше картины, она гораздо хуже ее в художественном отношении; так и
произведение искусства никогда не достигает красоты или величия действительности; но картина одна, ею могут любоваться только люди, пришедшие в галлерею, которую она украшает; гравюра расходится в сотнях экземпляров по всему свету, каждый может любоваться ею, когда ему угодно, не выходя из своей комнаты, не вставая с своего дивана, не скидая своего халата; так и предмет
прекрасный в действительности доступен не всякому и не всегда; воспроизведенный (слабо, грубо, бледно — это правда, но все-таки воспроизведенный) искусством, он доступен всякому и всегда.
Если даже согласиться, что возвышенное и комическое — моменты
прекрасного, то множество
произведений искусства не подойдут по содержанию под эти три рубрики:
прекрасное, возвышенное, комическое.
Если считают необходимостью определять
прекрасное как преимущественное и, выражаясь точнее, как единственное существенное содержание искусства, то истинная причина этого скрывается в неясном различении
прекрасного как объекта искусства от
прекрасной формы, которая действительно составляет необходимое качество всякого
произведения искусства.
Смешение красоты формы, как необходимого качества художественного
произведения, и
прекрасного, как одного из многих объектов искусства, было одною из причин печальных злоупотреблений в искусстве.
Итак, надобно кстати и некстати наполнять поэтические создания описаниями природы: чем больше их, тем больше
прекрасного в нашем
произведении.
Задачею автора было исследовать вопрос об эстетических отношениях
произведений искусства к явлениям жизни, рассмотреть справедливость господствующего мнения, будто бы истинно
прекрасное, которое принимается существенным содержанием
произведений искусства, не существует в объективной действительности и осуществляется только искусством.