Неточные совпадения
Девочка бурчит что-то себе под нос, потом быстро отбрасывает от себя перо и кричит чуть не в
голос на всю классную...
— Ведь вы были наказаны! Как же вы осмелились выйти из комнаты? — строим
голосом произнесла, обращаясь к
девочке, Марья Васильевна.
— Тася! Тася! Что с тобою? Я не узнаю мою
девочку! — произнесла укоризненно Нина Владимировна. — Сейчас же попроси прощения у Марьи Васильевны! — добавила она с непривычной строгостью в
голосе.
Нина Владимировна не могла сердиться на Тасю. Кап не странен был подарок её младшей
девочки — это был все-таки подарок и поднесен ею к тому же от души. Она нежно погладила по голове свою проказницу-дочурку и сказала ей на ушко своим добрым, ласковым
голосом...
— Вы невозможная
девочка! Вы невозможная
девочка! Вы невозможная
девочка! — запела на разные
голоса Тася, ужасно разевая рот и размахивая руками и ногами в такт песни. — Ай! Ай! Ай! — закричала она неожиданно, прерываясь, — мои любимые пирожки с капустой! Дайте мне первой! Первой мне, мне, мне, мне!
Тася сидела в пустой гостиной и дулась. M-lle Marie привела ее сюда, посадила в кресло и, приказав сидеть так до её возвращения, вышла, оставив
девочку одну. Тасе было нестерпимо скучно. Из сада до неё долетали
голоса детей.
— Ну, так что же Тася? — произнесла негодующим
голосом Тарочка. — Твоя Тася оказалась очень дурной девчонкой! И я ничуть не жалею, что она наказана. Я до сих пор считала ее доброй
девочкой и только большой шалуньей и охотно дружила с ней, a теперь вижу, что она нехорошая, дурная. Подставить исподтишка ножку — это уже не шалость, a злость, она просто злючка, твоя Тася.
И, говоря это,
девочка быстро придвинула к себе тарелку и скоро от ягод не осталось и следа. Тася наскоро обтерла рот и отодвинула пустую тарелку в сторону, тщательно прикрыв ее салфеткой. Она хотела уже с самым беспечным видом отойти от рояля, как неожиданно за её спиной раздался укоризненный
голос...
В туже секунду ответный крик прозвучал на берегу и вмиг белая русалка сорвала с себя покрывавшую ее одежду и из длинного со шлейфом одеяния выскользнула фигурка
девочки в коротеньком платье, кричавшая во весь
голос...
— Прощай, — произнесла мама, и Тасе показалось миг, что она слышит прежние мягкие и ласковые нотки в
голосе матери, — прощай, моя
девочка, — снова ласково проговорила Нина Владимировна, обнимая Тасю, — старайся вести себя хорошенько и хорошо учиться.
Голос мамы дрогнул. Она сняла с груди маленький эмалевый крестик и, перекрестив им Тасю, надела его на шею
девочки. Потом крепко обняла ее и несколько раз поцеловала надутое, сердитое личико.
Их было человек двенадцать, приблизительно возраста от восьми до четырнадцати лет. Старшая из
девочек, Маргарита Вронская, прочла вслух послеобеденную молитву и высокая, худая дама в черном, довольно поношенном платье — m-lle Орлик, сестра и помощница господин Орлика — произнесла своим резким
голосом...
— Кто взял мячик малютки? — повысив
голос на всю залу закричала некрасивая, но бойкая
девочка, Фимочка Ярош или Ярышка, как ее называли в пансионе.
Едва только успел окончить эту небольшую, но весьма внушительную речь директор, как позади толпы
девочек послышался звонкий
голос, выкрикнувший особенно задорно...
Плохо бы окончился урок для не в меру расшалившихся
девочек, потому что Баранов уже несколько раз повторил имя Орлика, как вдруг неожиданно со своего места поднялась Тася Стогунцева и, сделав из своих рук подобие рупора, прокричала во весь
голос громко, как в лесу, заглушая и смех, и блеяние, и крик учителя...
— Кто? — в один
голос спросили
девочки.
— Ну-с, кажется, все подходили? — произнес в темноте
голос Василия Андреевича, когда последняя из
девочек, Пчелка, отошла от него.
— Не кричи, пожалуйста! — проговорила строгим
голосом Красавица, — мы и не думаем приставать к тебе; мы только высказали наше неудовольствие и теперь и знать не хотим такую дурную
девочку.
— Послушайте! — произнесла
девочка робким, нерешительным
голосом, каким еще никогда не говорила ни с кем, — мне здесь у вас не нравится. Грязно здесь и неуютно. Я не останусь с вами. Скверно у вас. Я в пансион вернусь. Распорядитесь, чтобы меня туда проводили.
И вмиг
девочку неудержимо потянуло увидеть свою маму, услышать её милый
голос, почувствовать на своем лице её нежный поцелуй. Впервые тяжелое раскаяние сильно и остро захватило маленькую душу Таси, заполнив собой все её уголки. И тот мальчик, поминутно глухо кашлявший и хватавшийся за грудь, вдруг стал ей дорогим и близким. Их общее горе приблизило его к ней.
Из соседнего помещения раздавался сердитый
голос хозяина, наводивший неподдельный трепет на бедную
девочку.
— Роза! Роза! Проснитесь! — закричала не своим
голосом Тася. — Она отрезала вам волосы! Она отрезала вам косу! — теребя сонную
девочку лепетала она в страхе.
— Остановитесь! Что вы делаете!
Девочка еле дышит! Она совсем больна! — послышался задыхающийся
голос Андрюши и он бросился на помощь к Тасе и вырвал ее из рук рассвирепевшего дяди.
Старый фокусник бросился было за Андрюшей, намереваясь вырвать из его рук
девочку, но тот строго взглянул на дядю и сказал ему недетски серьезным
голосом...
Неточные совпадения
Два детские
голоса (Степан Аркадьич узнал
голоса Гриши, меньшого мальчика, и Тани, старшей
девочки) послышались за дверьми. Они что-то везли и уронили.
Подмигивание это значило: «Что же вы не просите, чтобы нас взяли на охоту?» Я толкнул локтем Володю, Володя толкнул меня и, наконец, решился: сначала робким
голосом, потом довольно твердо и громко, он объяснил, что так как мы нынче должны ехать, то желали бы, чтобы
девочки вместе с нами поехали на охоту, в линейке.
Марья Ивановна чинно сидела на одном из кресел, симметрично, под прямым углом, примыкавшем к дивану, и строгим, но сдержанным
голосом давала наставления сидевшим подле нее
девочкам.
Я поднял голову — на табурете подле гроба стояла та же крестьянка и с трудом удерживала в руках
девочку, которая, отмахиваясь ручонками, откинув назад испуганное личико и уставив выпученные глаза на лицо покойной, кричала страшным, неистовым
голосом.
Между тем Николай Петрович тоже проснулся и отправился к Аркадию, которого застал одетым. Отец и сын вышли на террасу, под навес маркизы; возле перил, на столе, между большими букетами сирени, уже кипел самовар. Явилась
девочка, та самая, которая накануне первая встретила приезжих на крыльце, и тонким
голосом проговорила: