Неточные совпадения
По бледному испуганному лицу Дорушки Дуня поняла, что случилось что-то ужасное, непоправимое, и от
сознания этого непоправимого сердце точно остановилось в груди
девочки, замерло и лишь тихими неслышными туками напоминало о себе.
Что было потом, Дорушка и Дуня помнили смутно. Как они вышли от надзирательницы, как сменили рабочие передники на обычные, «дневные», как долго стояли, крепко обнявшись и тихо всхлипывая в уголку коридора, прежде чем войти в рукодельную, — все это промелькнуло смутным сном в маленьких головках обеих
девочек. Ясно представлялось только одно: счастье помогло избегнуть наказания Дорушке, да явилось
сознание у Дуни, что с этого дня маленькая великодушная Дорушка стала ей дороже и ближе родной сестры.
Не говоря уже о Дуне, замиравшей от ужаса при одной мысли о том, что должно было открыться сейчас же после молитвы, и о неизбежных последствиях нового проступка ее взбалмошной подружки (Дуня трепетала от
сознания своего участия в нем и своей вины), и все другие
девочки немало волновались в это злополучное утро.
Неточные совпадения
Так закончил свое чтение длинного обвинительного акта секретарь и, сложив листы, сел на свое место, оправляя обеими руками длинные волосы. Все вздохнули облегченно с приятным
сознанием того, что теперь началось исследование, и сейчас всё выяснится, и справедливость будет удовлетворена. Один Нехлюдов не испытывал этого чувства: он весь был поглощен ужасом перед тем, что могла сделать та Маслова, которую он знал невинной и прелестной
девочкой 10 лет тому назад.
Три месяца тому назад умерла одна
девочка, теперь другая лежит в жару и без
сознания.
И неужели
сознание о том, что я сейчас совершенно не буду существовать, а стало быть, и ничто не будет существовать, не могло иметь ни малейшего влияния ни на чувство жалости к
девочке, ни на чувство стыда после сделанной подлости?
У ней есть не только доброта, по которой она жалеет плачущую
девочку, но и зачатки уважения к человеческим правам и недоверие к [насильственному] праву собственного произвола: когда ей говорят, что можно заставить Игрушечку делать, что угодно, она возражает: «А как она не станет?» В этом возражении уже видно инстинктивное проявление
сознания о том, что каждый имеет свою волю [и что насилие чужой личности может встретить противодействие совершенно законное].
Само собою разумеется, что у маленькой
девочки не могло быть твердого разумного
сознания о смысле и достоинстве всего, что она делает; она не могла, подобно философу какому-нибудь, продолжать делать свое, презирая крики толпы; она должна была принимать к сердцу выходки подруг.