И прежде чем Даша успела опомниться, Валя, младшая из сестриц, светловолосая, с выпуклыми серыми
глазами девочка, протянула руки к её голове, в один миг вытащила все шпильки из действительно густой и тяжелой прически Даши. Густая и мягкая волна удивительно красивых и пышных волос мягко скользнула вниз и окутала черной сетью всю невысокую фигуру молоденькой гувернантки.
Все еще красная от волнения и смущенная Валя подняла голову и встретила взгляд направленных на нее глаз гувернантки. И столько сочувствия и ласки и сожаления прочла в этих
глазах девочка, что не выдержала и с рыданием кинулась на шею Даше, далеко отбросив на стол тщательно скрываемый ею до сих пор под передником предмет, оказавшийся ничем иным, как большим ломтем черного хлеба, густо посыпанным солью.
Неточные совпадения
Даша, изумленная, смущенная от всего происходившего перед её
глазами, бросилась между кроватями, встала между
девочками, заслоняя одну от другой своим собственным худеньким телом. Последние только сейчас заметили ее и, неистово взвизгнув, бросились под одеяла, проворно закрылись ими с головами, оставив на свободе одни только раскрасневшиеся, взволнованные мордашки.
И она с улыбкой указала
глазами на покрытые бумажными папильотками головы
девочек.
— Кто? Кто будет? — так и всколыхнулись обе
девочки, и
глаза их сразу загорелись огоньками непреодолимого любопытства.
Это как бы послужило сигналом к дальнейшему. Обе
девочки вскочили как по команде и бросились к матери. Валя буквально повисла y неё на шее, целуя в лицо, в нос, в
глаза и в щеки. Полина тянулась губами к черному пятнышку на шее матери и приговаривала...
— Вы… вы… не можете запрещать нам, если, если… сама мама до сих пор позволяла… вы… не смеете! — лепетала старшая из
девочек, гневно сверкая
глазами по адресу Даши.
Большие черные
глаза Полины застенчиво и нерешительно заглянули в добрые
глаза молодой гувернантки. И снова горячая волна жалости хлынула в сердце Даши. Эти бедные
девочки были, действительно, не виноваты ни в чем. Безалаберная жизнь в доме, излишнее баловство матери и рядом с ним грубое отношение к ним сестры и брата, — все это не могло способствовать развитию добрых начал в маленьких душах.
Глядя в необыкновенные
глаза девочки, он думал о том, что, может быть, для нее не существует обыкновенной, будничной жизни.
Когда злополучная вышивка Палани вспыхнула и занялась с обоих концов, на худом птичьем личике Вассы мелькнуло злорадно-удовлетворенное выражение. Черные
глаза девочки заискрились злым огоньком.
Неточные совпадения
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее,
девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его
глаза, надо знать, у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
Где его голубые
глаза, милая и робкая улыбка?» была первая мысль ее, когда она увидала свою пухлую, румяную
девочку с черными вьющимися волосами, вместо Сережи, которого она, при запутанности своих мыслей, ожидала видеть в детской.
Девочка, сидя у стола, упорно и крепко хлопала по нем пробкой и бессмысленно глядела на мать двумя смородинами — черными
глазами.
Вечером я имел с ним длинное объяснение: мне было досадно, что он переменился к этой бедной
девочке; кроме того, что он половину дня проводил на охоте, его обращение стало холодно, ласкал он ее редко, и она заметно начинала сохнуть, личико ее вытянулось, большие
глаза потускнели.
Я поднял голову — на табурете подле гроба стояла та же крестьянка и с трудом удерживала в руках
девочку, которая, отмахиваясь ручонками, откинув назад испуганное личико и уставив выпученные
глаза на лицо покойной, кричала страшным, неистовым голосом.