Передо мной, как в тумане, промелькнуло
лицо Люды, ее хрупкая фигурка в форменном синем платье. Но что-то заставило меня обернуться. Люда улыбается… смеется. А рядом с ней… Мой Бог! Я грежу или нет? Кто это? Длиннополый бешмет казачьего есаула… тонкая талия истинного кавказца, бледное некрасивое лицо… некрасивое милое лицо, которое я не променяю ни на чье другое!..
Неточные совпадения
После
Люда рассказывала, что во время этой сцены глаза мои сверкали,
лицо пылало ярким румянцем, губы и ноздри трепетали, как у дикого горного коня…
Мои ноги, выделывая в воздухе какие-то необъяснимые словами антраша, тщетно старались найти опору. На
лице, красном от гнева, помимо моей воли, сменяли друг друга неприятные и комические гримасы. Я действительно не умела ничего танцевать, кроме лезгинки, несмотря на все старания
Люды обучить меня этому трудному искусству. Очевидно, Доуров знал это и умышленно ставил меня в глупое и смешное положение, — в отместку за брошенное ему в
лицо оскорбление.
На террасе я
лицом к
лицу столкнулась с Людой. До этой встречи я еще могла надеяться, но сейчас, увидев осунувшуюся и постаревшую
Люду, ее изможденное
лицо, беспорядочно закрученные волосы, глаза, вспухшие от слез и бессонницы, я поняла весь ужас положения.
Я узнала бы в тысячной толпе эту тоненькую фигурку, это измученное
лицо, чуть затененное прозрачной кисеей. Никогда еще я не любила так сильно мою названную сестру, мою
Люду, как в эту минуту.
—
Люда, mon adoree! [Mon adoree — обожаемая.] — послышался тотчас же низкий бархатный голос, и высокая, полная дама с красивым строгим
лицом раскрыла объятия.
Люда помертвела. Потом ее бледное
лицо пошло пятнами багрового румянца.
Неточные совпадения
— Бьем тебе челом ото всего православного мира, — сказал Годунов с низким поклоном, — а в твоем
лице и Ермаку Тимофеевичу, ото всех князей и бояр, ото всех торговых людей, ото всего
люда русского! Приими ото всей земли великое челобитие, что сослужили вы ей службу великую!
Я долго бродил по пристани, толкаясь между крестьянскими артелями и другим бурлацким
людом. Шум и гам живого человеческого моря утомили слух, а эти испитые
лица и однообразные лохмотья мозолили глаза. Картины и типы повторялись на одну тему; кипевшая сумятица начинала казаться самым обыкновенным делом. Сила привычки вступала в свои права, подавляя свежесть и ясность первого впечатления.
Особенно любил я всегда прохаживаться по этим улицам в сумерки, именно когда там густеет толпа всякого прохожего, промышленного и ремесленного
люду, с озабоченными до злости
лицами, расходящаяся по домам с дневных заработков.
Заметно мне, что в Нижнем что-то зреет. // Все замолчало, как постом великим; // На всем какое-то говенье видно; // Бледнеют
лица, а глаза сияют. // Но что же может сделать этот
люд? // Пойти к Москве нестройною оравой // И умирать иль разбегаться розно // От польских латников. Пускай идут, // Попробуют, а нам просторней будет. // А если здесь не тяга, я в Казань; // Там Никанор Шульгин — большой приятель. // Да что ж он держит моего холопа, // Павлушку!
Кавалерова и тогда уже считалась старухой не на одной сцене, а и в жизни; по виду и тону в своих бытовых ролях свах и тому подобного
люда напоминала наших дворовых и мещанок, какие хаживали к нашей дворне. Тон у ней был удивительно правдивый и типичный. Тактеперь уже разучаются играть комические
лица. Пропала наивность, непосредственность; гораздо больше подделки и условности, которые мешают художественной цельности
лица.