— То-то! Вот посмотри, — продолжал Мартын Петрович, пробираясь рысцой вдоль полусгнившего плетня, — это моя конопля; а та вон — крестьянская; разницу видишь? А вот это мой сад; яблони я понасажал, и ракиты —
тоже я. А то тут и древа никакого не было. Вот так-то — учись.
Неточные совпадения
Всякий раз, когда она дышала, у ней ноздри слегка расширялись — это
тоже было несколько странно; но все-таки
мне казалось, что полюби
меня Анна Мартыновна или только захоти поцеловать
меня своими тонкими жесткими губами, —
я бы от восторга до потолка подпрыгнул.
— И как обернется вдруг этот самый жеребенок, да как лягнет
меня в левый локоть, в самый как есть поджилок!
Я проснулся — ан рука не действует и нога левая
тоже. Ну, думаю, паралич; однако поразмялся и снова вошел в действие: только мурашки долго по суставцам бегали и теперь еще бегают. Как разожму ладонь, так и забегают.
Житков благородно по-военному чуть-чуть помахивал пальцами между третьей и четвертой пуговицей мундира; Квицинский, как католик, остался в соседней комнате; зато стряпчий так усердно молился, так сочувственно вздыхал вслед за Мартыном Петровичем и так истово шептал и жевал губами, возводя взоры горе́, что, глядя на него,
я ощутил умиление и начал
тоже горячо молиться.
— Спасибо тебе, дочь моя Анна, — глухо заговорил Харлов, — ты у
меня разумница;
я на тебя надеюсь и на мужа твоего
тоже.
Анна Мартыновна имела вид раздраженный и как-то особенно крепко сжимала свои и без того тонкие губы. Одета она была небрежно, и прядь развитой косы падала ей на плечо. Но, несмотря ни на небрежность ее одежды, ни на ее раздражение, она по-прежнему казалась
мне привлекательной, и
я с великой охотой поцеловал бы ее узкую,
тоже как будто злую руку, которою она раза два с досадой откинула ту развитую прядь.
— И дочерей посмотри. Ты, чай, помнишь, у
меня были дочери. Они
тоже хозяйки… ловкие. А
я стар становлюсь, брат; отстранился. На покой, знаешь…
Он дрыгнул всем телом как-то вбок и оскалился, точно кабан;
я схватил ружье и бросился бежать. Собака с лаем пустилась вслед за
мною! И она
тоже испугалась.
— Приживальщиком
меня величал, дармоедом! «Нет, мол, у тебя своего крова!» А теперь небось таким же приживальщиком стал, как и аз грешный! Что Мартын Харлов, что Сувенир проходимец — теперь всё едино! Подачками
тоже кормиться будет. Возьмут корку хлеба завалящую, что собака нюхала, да прочь пошла… На, мол, кушай! Ха-ха-ха!
— Стоит на крыше нового флигеля — и разоряет ее. Тесин, полагать надо, с сорок или больше уже слетело; решетин
тоже штук пять. («Крова у них не будет!» — вспомнились
мне слова Харлова.)
Совершенным медведем показался он
мне и тут: и голова, и спина, и плечи — медвежьи, и ставил он ноги широко, не разгибая ступни —
тоже по-медвежьему.
У могилы Евлампия стояла
тоже словно потерянная. Раздумье ее разбирало… тяжкое раздумье.
Я заметил, что с Слёткиным, который несколько раз с ней заговаривал, она обращалась, как, бывало, с Житковым, и еще хуже.
Куст
тоже мне не понравился; я сделал из него дерево, из дерева — скирд, из скирда — облако и, наконец, так испачкал всю бумагу синей краской, что с досады разорвал ее и пошел дремать на вольтеровское кресло.
— Да. Спасительницей или губительницей Митеньки ей явиться? О том молить будет, чтоб озарило ее душу. Сама еще, видите ли, не знает, приготовиться не успела.
Тоже меня за няньку принимает, хочет, чтоб я ее убаюкал!
Неточные совпадения
Городничий. Вам
тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично…
Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Анна Андреевна. Приходи, Осип, ко
мне,
тоже получишь.
(Раскуривая сигарку.)Почтмейстер,
мне кажется,
тоже очень хороший человек. По крайней мере, услужлив.
Я люблю таких людей.
Почтмейстер (продолжая читать).Хм… хм… хм… хм… «сивый мерин. Почтмейстер
тоже добрый человек…» (Оставляя читать.)Ну, тут обо
мне тоже он неприлично выразился.
Хлестаков. Покорно благодарю.
Я сам
тоже —
я не люблю людей двуличных.
Мне очень нравится ваша откровенность и радушие, и
я бы, признаюсь, больше бы ничего и не требовал, как только оказывай
мне преданность и уваженье, уваженье и преданность.