Неточные совпадения
— Да, вот что! По старой, значит, памяти. Пленять-то здесь, жаль, некого.
Я все
смотрел: этакие у него удивительные воротнички, точно каменные, и подбородок так аккуратно выбрит. Аркадий Николаич, ведь это смешно?
— А вот на что, — отвечал ему Базаров, который владел особенным уменьем возбуждать к себе доверие в людях низших, хотя он никогда не потакал им и обходился с ними небрежно, —
я лягушку распластаю да
посмотрю, что у нее там внутри делается; а так как мы с тобой те же лягушки, только что на ногах ходим,
я и буду знать, что и у нас внутри делается.
— Да. Прежде были гегелисты, а теперь нигилисты.
Посмотрим, как вы будете существовать в пустоте, в безвоздушном пространстве; а теперь позвони-ка, пожалуйста, брат, Николай Петрович,
мне пора пить мой какао.
— Воспитание? — подхватил Базаров. — Всякий человек сам себя воспитать должен — ну хоть как
я, например… А что касается до времени — отчего
я от него зависеть буду? Пускай же лучше оно зависит от
меня. Нет, брат, это все распущенность, пустота! И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду? Это все романтизм, чепуха, гниль, художество. Пойдем лучше
смотреть жука.
— Славный у тебя мальчуган, — промолвил он и
посмотрел на часы, — а
я завернул сюда насчет чаю…
— Видел
я все заведения твоего отца, — начал опять Базаров. — Скот плохой, и лошади разбитые. Строения тоже подгуляли, и работники
смотрят отъявленными ленивцами; а управляющий либо дурак, либо плут,
я еще не разобрал хорошенько.
— Знаешь ли что? — говорил в ту же ночь Базаров Аркадию. —
Мне в голову пришла великолепная мысль. Твой отец сказывал сегодня, что он получил приглашение от этого вашего знатного родственника. Твой отец не поедет; махнем-ка мы с тобой в ***; ведь этот господин и тебя зовет. Вишь, какая сделалась здесь погода; а мы прокатимся, город
посмотрим. Поболтаемся дней пять-шесть, и баста!
— Поздравь
меня, — воскликнул вдруг Базаров, — сегодня 22 июня, день моего ангела.
Посмотрим, как-то он обо
мне печется. Сегодня
меня дома ждут, — прибавил он, понизив голос… — Ну, подождут, что за важность!
Она встала и направилась к дверям. Княжна
посмотрела вокруг с таким выражением, как бы желала сказать: «
Посмотрите,
посмотрите, как
я изумляюсь!» — и опять уставилась на Аркадия, но он возвысил голос и, переглянувшись с Катей, возле которой сидел, продолжал чтение.
— Что, брат, — проговорил он наконец, — дай-ка сигарку… Да
посмотри, чай, желтый у
меня язык?
— Ну,
смотри же, хозяюшка, хлопочи, не осрамись; а вас, господа, прошу за
мной пожаловать. Вот и Тимофеич явился к тебе на поклон, Евгений. И он, чай, обрадовался, старый барбос. Что? ведь обрадовался, старый барбос? Милости просим за
мной.
— Да, она у
меня без хитрости. Обед нам,
посмотри, какой задаст.
— А ты
посмотри, садик у
меня теперь какой!
— Э! да ты,
я вижу, Аркадий Николаевич, понимаешь любовь, как все новейшие молодые люди: цып, цып, цып, курочка, а как только курочка начинает приближаться, давай бог ноги!
Я не таков. Но довольно об этом. Чему помочь нельзя, о том и говорить стыдно. — Он повернулся на бок. — Эге! вон молодец муравей тащит полумертвую муху. Тащи ее, брат, тащи! Не
смотри на то, что она упирается, пользуйся тем, что ты, в качестве животного, имеешь право не признавать чувства сострадания, не то что наш брат, самоломанный!
— Пожалуй; только ты не
смотри на
меня: всякого человека лицо глупо, когда он спит.
—
Смотрю я на вас, мои юные собеседники, — говорил между тем Василий Иванович, покачивая головой и опираясь скрещенными руками на какую-то хитро перекрученную палку собственного изделия, с фигурой турка вместо набалдашника, —
смотрю и не могу не любоваться. Сколько в вас силы, молодости, самой цветущей, способностей, талантов! Просто… Кастор и Поллукс! [Кастор и Поллукс (они же Диоскуры) — мифологические герои-близнецы, сыновья Зевса и Леды. Здесь — в смысле: неразлучные друзья.]
— Да
я и не с тем, чтобы вы поняли.
Мне хочется
посмотреть на вас, как вы читать будете. У вас, когда вы читаете, кончик носика очень мило двигается.
— Они
меня все пугают. Говорить — не говорят, а так
смотрят мудрено. Да ведь и вы его не любите. Помните, прежде вы все с ним спорили.
Я и не знаю, о чем у вас спор идет, а вижу, что вы его и так вертите, и так…
Базаров тихонько двинулся вперед, и Павел Петрович пошел на него, заложив левую руку в карман и постепенно поднимая дуло пистолета… «Он
мне прямо в нос целит, — подумал Базаров, — и как щурится старательно, разбойник! Однако это неприятное ощущение. Стану
смотреть на цепочку его часов…» Что-то резко зыкнуло около самого уха Базарова, и в то же мгновенье раздался выстрел. «Слышал, стало быть ничего», — успело мелькнуть в его голове. Он ступил еще раз и, не целясь, подавил пружинку.
— Вот новость! Обморок! С чего бы! — невольно воскликнул Базаров, опуская Павла Петровича на траву. —
Посмотрим, что за штука? — Он вынул платок, отер кровь, пощупал вокруг раны… — Кость цела, — бормотал он сквозь зубы, — пуля прошла неглубоко насквозь, один мускул, vastus externus, задет. Хоть пляши через три недели!.. А обморок! Ох, уж эти
мне нервные люди! Вишь, кожа-то какая тонкая.
— Да, вы. Вы на
меня никогда не
смотрите, точно у вас совесть не чиста.
— Право? Посмотрите-ка на
меня, Фенечка (он в первый раз так называл ее…). Вы знаете — большой грех лгать!
— Напрасно ж ты уважал
меня в этом случае, — возразил с унылою улыбкою Павел Петрович. —
Я начинаю думать, что Базаров был прав, когда упрекал
меня в аристократизме. Нет, милый брат, полно нам ломаться и думать о свете: мы люди уже старые и смирные; пора нам отложить в сторону всякую суету. Именно, как ты говоришь, станем исполнять наш долг; и
посмотри, мы еще и счастье получим в придачу.
Посмотрите на
меня, скажите
мне одно слово…
Одинцова
посмотрела на Базарова. Горькая усмешка подергивала его бледное лицо. «Этот
меня любил!» — подумала она — и жалко ей стало его, и с участием протянула она ему руку.
— Что значит молодость! — произнес спокойно Базаров. — Да
я на Катерину Сергеевну надеюсь.
Посмотри, как живо она тебя утешит!
— Вы
посмотрите, что за корни! Этакая сила у Евгения! Краснорядец так на воздух и поднялся…
Мне кажется, дуб, и тот бы вылетел вон!..
— Великодушная! — шепнул он. — Ох, как близко, и какая молодая, свежая, чистая… в этой гадкой комнате!.. Ну, прощайте! Живите долго, это лучше всего, и пользуйтесь, пока время. Вы
посмотрите, что за безобразное зрелище: червяк полураздавленный, а еще топорщится. И ведь тоже думал: обломаю дел много, не умру, куда! задача есть, ведь
я гигант! А теперь вся задача гиганта — как бы умереть прилично, хотя никому до этого дела нет… Все равно: вилять хвостом не стану.
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато,
смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что
я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Городничий.
Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот
посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы
мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Марья Антоновна. Право, маменька, все
смотрел. И как начал говорить о литературе, то взглянул на
меня, и потом, когда рассказывал, как играл в вист с посланниками, и тогда
посмотрел на
меня.
Хлестаков. Да что?
мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)
Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а
меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще!
смотри ты какой!..
Я заплачу, заплачу деньги, но у
меня теперь нет.
Я потому и сижу здесь, что у
меня нет ни копейки.
Бобчинский. Ничего, ничего,
я так: петушком, петушком побегу за дрожками.
Мне бы только немножко в щелочку-та, в дверь этак
посмотреть, как у него эти поступки…