По его узким улицам гуляли вечером, тотчас после захождения солнца (
дело было в июне), прехорошенькие белокурые немочки и, встретясь с иностранцем, произносили приятным голоском: «Guten Abend!» [Добрый вечер! (нем.)] — а некоторые из них не уходили даже и тогда, когда луна поднималась из-за острых крыш стареньких домов и мелкие каменья мостовой четко рисовались в ее неподвижных лучах.
Неточные совпадения
Мне
было тогда лет двадцать пять, — начал Н.Н., —
дела давно минувших
дней, как видите.
На следующий
день я опять не узнал ее, пока не догадался, что ей вдруг вошло в голову:
быть домовитой и степенной, как Доротея.
Я не обратил особенного внимания на нее; она
была дика, проворна и молчалива, как зверек, и как только я входил в любимую комнату моего отца, огромную и мрачную комнату, где скончалась моя мать и где даже
днем зажигались свечки, она тотчас пряталась за вольтеровское кресло его или за шкаф с книгами.
— Все так, — заговорил опять Гагин, — но с нею мне беда. Порох она настоящий. До сих пор ей никто не нравился, но беда, если она кого полюбит! Я иногда не знаю, как с ней
быть. На
днях она что вздумала: начала вдруг уверять меня, что я к ней стал холоднее прежнего и что она одного меня любит и век
будет меня одного любить… И при этом так расплакалась…
— Так вот что… — промолвил
было я и прикусил язык. — А скажите-ка мне, — спросил я Гагина:
дело между нами пошло на откровенность, — неужели в самом
деле ей до сих пор никто не нравился? В Петербурге видала же она молодых людей?
— Скажите, — заговорила Ася после небольшого молчания, в течение которого какие-то тени пробежали у ней по лицу, уже успевшему побледнеть, — вам очень нравилась та дама… Вы помните, брат
пил ее здоровье в развалине, на второй
день нашего знакомства?
Отправляясь на следующий
день к Гагиным, я не спрашивал себя, влюблен ли я в Асю, но я много размышлял о ней, ее судьба меня занимала, я радовался неожиданному нашему сближению. Я чувствовал, что только с вчерашнего
дня я узнал ее; до тех пор она отворачивалась от меня. И вот, когда она раскрылась, наконец, передо мною, каким пленительным светом озарился ее образ, как он
был нов для меня, какие тайные обаяния стыдливо в нем сквозили…
Бодро шел я по знакомой дороге, беспрестанно посматривая на издали белевший домик; я не только о будущем — я о завтрашнем
дне не думал; мне
было очень хорошо.
Вчера, вы знаете, она почти целый
день пролежала, ничего не
ела, впрочем не жаловалась…
Завтра я
буду счастлив! У счастья нет завтрашнего
дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него
есть настоящее — и то не
день — а мгновенье.
Когда, на другой
день утром, я стал подходить к знакомому домику, меня поразило одно обстоятельство: все окна в нем
были растворены, и дверь тоже
была раскрыта; какие-то бумажки валялись перед порогом; служанка с метлой показалась за дверью.
В тот же
день вернулся я с уложенным чемоданом в город Л. и поплыл в Кёльн. Помню, пароход уже отчаливал, и я мысленно прощался с этими улицами, со всеми этими местами, которые я уже никогда не должен
был позабыть, — я увидел Ганхен. Она сидела возле берега на скамье. Лицо ее
было бледно, но не грустно; молодой красивый парень стоял с ней рядом и, смеясь, рассказывал ей что-то; а на другой стороне Рейна маленькая моя мадонна все так же печально выглядывала из темной зелени старого ясеня.
На шестой
день были назначены губернские выборы. Залы большие и малые были полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только к этому дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в залах. У губернского стола, под портретом Государя, шли прения.
Неточные совпадения
Добро бы
было в самом
деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка простой!
Аммос Федорович. Да, нехорошее
дело заварилось! А я, признаюсь, шел
было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
Квартальный. Прохоров в частном доме, да только к
делу не может
быть употреблен.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого
дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их
было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет
дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)