Неточные совпадения
Все это притворство показалось ему, однако, недостаточным, он открыл книгу
и притворился, что читает ее, как будто меня
вовсе тут не было.
Сначала мучило меня разочарование не быть третьим, потом страх
вовсе не выдержать экзамена,
и, наконец, к этому присоединилось чувство сознания несправедливости, оскорбленного самолюбия
и незаслуженного унижения; сверх того, презрение к профессору за то, что он не был, по моим понятиям, из людей comme il faut, — что я открыл, глядя на его короткие, крепкие
и круглые ногти, — еще более разжигало во мне
и делало ядовитыми все эти чувства.
В общем числе у меня было, однако, четыре с лишком, но это уже
вовсе не интересовало меня; я сам с собою решил
и доказал это себе весьма ясно, что чрезвычайно глупо
и даже mauvais genre [дурной тон (фр.).] стараться быть первым, а надо так, чтоб только ни слишком дурно, ни слишком хорошо, как Володя.
— Я
вовсе не смеюсь над вами
и вашими чувствами, я так только говорю, — сказал он уклончиво.
Кое-как сделав страшное усилие над собою, я встал, но уже не был в состоянии поклониться,
и выходя, провожаемый взглядами соболезнования матери
и дочери, зацепил за стул, который
вовсе не стоял на моей дороге, — но зацепил потому, что все внимание мое было устремлено на то, чтобы не зацепить за ковер, который был под ногами.
Или тебе не должно
вовсе предполагать, чтоб о тебе могли думать так же, как об этой вашей княжне какой-то, или ежели уж ты предполагаешь это, то предполагай дальше, то есть что ты знаешь, что о тебе могут думать, но что мысли эти так далеки от тебя, что ты их презираешь
и на основании их ничего не будешь делать.
Ты предполагай, что они предполагают, что ты предполагаешь это… но, одним словом, — прибавил он, чувствуя, что путается в своем рассуждении, — гораздо лучше
вовсе и не предполагать этого.
Когда я вернулся на галерею, там
вовсе не говорили обо мне, как я предполагал; но Варенька не читала, а, отложив в сторону книгу, с жаром спорила с Дмитрием, который, расхаживая взад
и вперед, поправлял шеей галстук
и зажмуривался.
Во время чтения, слушая ее приятный, звучный голос, я, поглядывая то на нее, то на песчаную дорожку цветника, на которой образовывались круглые темнеющие пятна дождя,
и на липы, по листьям которых продолжали шлепать редкие капли дождя из бледного, просвечивающего синевой края тучи, которым захватило нас, то снова на нее, то на последние багряные лучи заходившего солнца, освещающего мокрые от дождя, густые старые березы,
и снова на Вареньку, — я подумал, что она
вовсе не дурна, как мне показалось сначала.
Я
вовсе не сообразил, что это было просто грубо; но мне тогда казалось, что так же, как нет ничего стыднее пошлых комплиментов, так
и нет ничего милее
и оригинальнее некоторой невежливой откровенности.
Не помню, как
и что следовало одно за другим, но помню, что в этот вечер я ужасно любил дерптского студента
и Фроста, учил наизусть немецкую песню
и обоих их целовал в сладкие губы; помню тоже, что в этот вечер я ненавидел дерптского студента
и хотел пустить в него стулом, но удержался; помню, что, кроме того чувства неповиновения всех членов, которое я испытал
и в день обеда у Яра, у меня в этот вечер так болела
и кружилась голова, что я ужасно боялся умереть сию же минуту; помню тоже, что мы зачем-то все сели на пол, махали руками, подражая движению веслами, пели «Вниз по матушке по Волге»
и что я в это время думал о том, что этого
вовсе не нужно было делать; помню еще, что я, лежа на полу, цепляясь нога за ногу, боролся по-цыгански, кому-то свихнул шею
и подумал, что этого не случилось бы, ежели бы он не был пьян; помню еще, что ужинали
и пили что-то другое, что я выходил на двор освежиться,
и моей голове было холодно,
и что, уезжая, я заметил, что было ужасно темно, что подножка пролетки сделалась покатая
и скользкая
и за Кузьму нельзя было держаться, потому что он сделался слаб
и качался, как тряпка; но помню главное: что в продолжение всего этого вечера я беспрестанно чувствовал, что я очень глупо делаю, притворяясь, будто бы мне очень весело, будто бы я люблю очень много пить
и будто бы я
и не думал быть пьяным,
и беспрестанно чувствовал, что
и другие очень глупо делают, притворяясь в том же.
— Хотя меня
вовсе не прельщала мысль просидеть часа два с Безобедовым, я не решался один пойти в гостиную
и с досадой в душе на странности моего друга уселся на качающемся кресле
и молча стал качаться.
В таком расположении духа я приехал на первый экзамен. Я сел на лавку в той стороне, где сидели князья, графы
и бароны, стал разговаривать с ними по-французски,
и (как ни странно сказать) мне
и мысль не приходила о том, что сейчас надо будет отвечать из предмета, который я
вовсе не знаю. Я хладнокровно смотрел на тех, которые подходили экзаменоваться,
и даже позволял себе подтрунивать над некоторыми.
Наши дамы
вовсе не понимали
и не хотели или не могли понять, что такое экзамен, что такое не перейти,
и жалели обо мне только потому, что видели мое горе.