Неточные совпадения
Насыщенные богатым летом,
и без того на всяком шагу расставляющим лакомые блюда, они влетели
вовсе не с тем, чтобы есть, но чтобы только показать себя, пройтись взад
и вперед по сахарной куче, потереть одна о другую задние или передние ножки, или почесать ими у себя под крылышками, или, протянувши обе передние лапки, потереть ими у себя над головою, повернуться
и опять улететь,
и опять прилететь с новыми докучными эскадронами.
Помещик Манилов, еще
вовсе человек не пожилой, имевший глаза сладкие, как сахар,
и щуривший их всякий раз, когда смеялся, был от него без памяти.
— Направо, — сказал мужик. — Это будет тебе дорога в Маниловку; а Заманиловки никакой нет. Она зовется так, то есть ее прозвание Маниловка, а Заманиловки тут
вовсе нет. Там прямо на горе увидишь дом, каменный, в два этажа, господский дом, в котором, то есть, живет сам господин. Вот это тебе
и есть Маниловка, а Заманиловки совсем нет никакой здесь
и не было.
Чичиков поблагодарил хозяйку, сказавши, что ему не нужно ничего, чтобы она не беспокоилась ни о чем, что, кроме постели, он ничего не требует,
и полюбопытствовал только знать, в какие места заехал он
и далеко ли отсюда пути к помещику Собакевичу, на что старуха сказала, что
и не слыхивала такого имени
и что такого помещика
вовсе нет.
Чичиков, как уж мы видели, решился
вовсе не церемониться
и потому, взявши в руки чашку с чаем
и вливши туда фруктовой, повел такие речи...
И нагадит так, как простой коллежский регистратор, а
вовсе не так, как человек со звездой на груди, разговаривающий о предметах, вызывающих на размышление, так что стоишь только да дивишься, пожимая плечами, да
и ничего более.
Ружье, собака, лошадь — все было предметом мены, но
вовсе не с тем, чтобы выиграть: это происходило просто от какой-то неугомонной юркости
и бойкости характера.
В комнате были следы вчерашнего обеда
и ужина; кажется, половая щетка не притрогивалась
вовсе.
Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов, как-то: напильников, буравчиков
и прочего, но просто рубила со своего плеча: хватила топором раз — вышел нос, хватила в другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза
и, не обскобливши, пустила на свет, сказавши: «Живет!» Такой же самый крепкий
и на диво стаченный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал
вовсе и в силу такого неповорота редко глядел на того, с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь.
Собакевич слушал все по-прежнему, нагнувши голову,
и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось на лице его. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но
вовсе не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами
и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.
Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим на стене портретам Багратиона
и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.] как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже
вовсе незнакомому, от которого знает, что не услышит ни ответа, ни мнения, ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его в посредники;
и несколько смешавшийся в первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие,
и потом уже уйти прочь.
Заманчиво мелькали мне издали сквозь древесную зелень красная крыша
и белые трубы помещичьего дома,
и я ждал нетерпеливо, пока разойдутся на обе стороны заступавшие его сады
и он покажется весь с своею, тогда, увы!
вовсе не пошлою, наружностью;
и по нем старался я угадать, кто таков сам помещик, толст ли он,
и сыновья ли у него, или целых шестеро дочерей с звонким девическим смехом, играми
и вечною красавицей меньшею сестрицей,
и черноглазы ли они,
и весельчак ли он сам или хмурен, как сентябрь в последних числах, глядит в календарь да говорит про скучную для юности рожь
и пшеницу.
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более
и более главные части хозяйства,
и мелкий взгляд его обращался к бумажкам
и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались
и наконец бросили его
вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено
и хлеб гнили, клади
и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень,
и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам
и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Но не прошло
и минуты, как эта радость, так мгновенно показавшаяся на деревянном лице его, так же мгновенно
и прошла, будто ее
вовсе не бывало,
и лицо его вновь приняло заботливое выражение.
Пестрый шлагбаум принял какой-то неопределенный цвет; усы у стоявшего на часах солдата казались на лбу
и гораздо выше глаз, а носа как будто не было
вовсе.
Селифан лег
и сам на той же кровати, поместив голову у Петрушки на брюхе
и позабыв о том, что ему следовало спать
вовсе не здесь, а, может быть, в людской, если не в конюшне близ лошадей.
Чтоб еще более облагородить русский язык, половина почти слов была выброшена
вовсе из разговора
и потому весьма часто было нужно прибегать к французскому языку, зато уж там, по-французски, другое дело: там позволялись такие слова, которые были гораздо пожестче упомянутых.
Впрочем, дамы были
вовсе не интересанки; виною всему слово «миллионщик», — не сам миллионщик, а именно одно слово; ибо в одном звуке этого слова, мимо всякого денежного мешка, заключается что-то такое, которое действует
и на людей подлецов,
и на людей ни се ни то,
и на людей хороших, — словом, на всех действует.
Пробовалось сообщить ему множество разных выражений: то важное
и степенное, то почтительное, но с некоторою улыбкою, то просто почтительное без улыбки; отпущено было в зеркало несколько поклонов в сопровождении неясных звуков, отчасти похожих на французские, хотя по-французски Чичиков не знал
вовсе.
Одна очень любезная дама, — которая приехала
вовсе не с тем чтобы танцевать, по причине приключившегося, как сама выразилась, небольшого инкомодите [Инкомодитé (от фр. l’incommоdité) — здесь: нездоровье.] в виде горошинки на правой ноге, вследствие чего должна была даже надеть плисовые сапоги, — не вытерпела, однако же,
и сделала несколько кругов в плисовых сапогах, для того именно, чтобы почтмейстерша не забрала в самом деле слишком много себе в голову.
Цитует немедленно тех
и других древних писателей
и чуть только видит какой-нибудь намек или просто показалось ему намеком, уж он получает рысь
и бодрится, разговаривает с древними писателями запросто, задает им запросы
и сам даже отвечает на них, позабывая
вовсе о том, что начал робким предположением; ему уже кажется, что он это видит, что это ясно, —
и рассуждение заключено словами: «так это вот как было, так вот какой народ нужно разуметь, так вот с какой точки нужно смотреть на предмет!» Потом во всеуслышанье с кафедры, —
и новооткрытая истина пошла гулять по свету, набирая себе последователей
и поклонников.
В других домах рассказывалось это несколько иначе: что у Чичикова нет
вовсе никакой жены, но что он, как человек тонкий
и действующий наверняка, предпринял, с тем чтобы получить руку дочери, начать дело с матери
и имел с нею сердечную тайную связь,
и что потом сделал декларацию насчет руки дочери; но мать, испугавшись, чтобы не совершилось преступление, противное религии,
и чувствуя в душе угрызение совести, отказала наотрез,
и что вот потому Чичиков решился на похищение.
Англичанин стоит
и сзади держит на веревке собаку,
и под собакой разумеется Наполеон: «Смотри, мол, говорит, если что не так, так я на тебя сейчас выпущу эту собаку!» —
и вот теперь они, может быть,
и выпустили его с острова Елены,
и вот он теперь
и пробирается в Россию, будто бы Чичиков, а в самом деле
вовсе не Чичиков.
Это был решительно человек, для которого не существовало сомнений
вовсе;
и сколько у них заметно было шаткости
и робости в предположениях, столько у него твердости
и уверенности.
На вопрос, точно ли Чичиков имел намерение увезти губернаторскую дочку
и правда ли, что он сам взялся помогать
и участвовать в этом деле, Ноздрев отвечал, что помогал
и что если бы не он, то не вышло бы ничего, — тут он
и спохватился было, видя, что солгал
вовсе напрасно
и мог таким образом накликать на себя беду, но языка никак уже не мог придержать.
А между тем появленье смерти так же было страшно в малом, как страшно оно
и в великом человеке: тот, кто еще не так давно ходил, двигался, играл в вист, подписывал разные бумаги
и был так часто виден между чиновников с своими густыми бровями
и мигающим глазом, теперь лежал на столе, левый глаз уже не мигал
вовсе, но бровь одна все еще была приподнята с каким-то вопросительным выражением.
Но
и друг наш Чичиков чувствовал в это время не
вовсе прозаические грезы.
Говорили они все как-то сурово, таким голосом, как бы собирались кого прибить; приносили частые жертвы Вакху, показав таким образом, что в славянской природе есть еще много остатков язычества; приходили даже подчас в присутствие, как говорится, нализавшись, отчего в присутствии было нехорошо
и воздух был
вовсе не ароматический.
Повытчика перестал звать папенькой
и не целовал больше его руки, а о свадьбе так дело
и замялось, как будто
вовсе ничего не происходило.
Но так как все же он был человек военный, стало быть, не знал всех тонкостей гражданских проделок, то чрез несколько времени, посредством правдивой наружности
и уменья подделаться ко всему, втерлись к нему в милость другие чиновники,
и генерал скоро очутился в руках еще больших мошенников, которых он
вовсе не почитал такими; даже был доволен, что выбрал наконец людей как следует,
и хвастался не в шутку тонким уменьем различать способности.
И без того случается нам часто видеть то, что
вовсе не утешительно.
Книга эта читалась вместе с супом, соусом, жарким
и даже с пирожным, так что иные блюда оттого стыли, а другие принимались
вовсе нетронутыми.
Многих резвостей
и шалостей он не удерживал
вовсе: в первоначальных резвостях видел он начало развитья свойств душевных.
В службе они удержались на самых шатких местах, тогда как многие, гораздо их умнейшие, не вытерпев, бросили службу из-за мелочных личных неприятностей, бросили
вовсе или же, не ведая ничего, очутились в руках взяточников
и плутов.
Он уже многие места позабыл
вовсе и смотрел любопытно, как новичок, на прекрасные виды.
Он уничтожил
вовсе всякие приносы холста, ягод, грибов
и орехов, наполовину сбавил с них других работ, думая, что бабы обратят это время на домашнее хозяйство, обошьют, оденут своих мужей, умножат огороды.
Генерал не любил противуречья
и возраженья, хотя в то же время любил поговорить даже
и о том, чего не знал
вовсе.
Чичиков заглянул из-под низа ему в рожу, желая знать, что там делается,
и сказал: «Хорош! а еще воображает, что красавец!» Надобно сказать, что Павел Иванович был сурьезно уверен в том, что Петрушка влюблен в красоту свою, тогда как последний временами позабывал, есть ли у него даже
вовсе рожа.
— Да если вам свободно, так поедем со мной, — сказал Чичиков
и подумал про себя, глядя на Платонова: «А это было бы хорошо: тогда бы можно издержки пополам, а подчинку коляски отнести
вовсе на его счет».
И, поверьте, это
вовсе не скучно.
Тогда представлялась
и другая выгода: можно было
вовсе улизнуть из этих мест
и не заплатить Костанжогле денег, взятых у него взаймы.
Еще день такой, день такой грусти,
и не было <бы> Чичикова
вовсе на свете.