Неточные совпадения
Этот заклад был, впрочем,
вовсе не заклад, а просто деревянная, гладко обструганная дощечка, величиной
и толщиной не более, как могла бы быть серебряная папиросочница.
Вдруг он припомнил
и сообразил, что этот большой ключ, с зубчатою бородкой, который тут же болтается с другими маленькими, непременно должен быть
вовсе не от комода (как
и в прошлый раз ему на ум пришло), а от какой-нибудь укладки,
и что в этой-то укладке, может быть, все
и припрятано.
Мучительная, темная мысль поднималась в нем — мысль, что он сумасшествует
и что в эту минуту не в силах ни рассудить, ни себя защитить, что
вовсе, может быть, не то надо делать, что он теперь делает…
— С вас
вовсе не требуют таких интимностей, милостисдарь, да
и времени нет, — грубо
и с торжеством перебил было Илья Петрович, но Раскольников с жаром остановил его, хотя ему чрезвычайно тяжело стало вдруг говорить.
Искал, искал я этот Харламов дом, — а ведь вышло потом, что он
вовсе и не Харламов дом, а Буха, — как иногда в звуках-то сбиваешься!
Зосимов медленно шевельнулся
и, может быть,
и ответил бы, если бы Разумихин, к которому
вовсе не относились, не предупредил его тотчас же...
— Я люблю, — продолжал Раскольников, но с таким видом, как будто
вовсе не об уличном пении говорил, — я люблю, как поют под шарманку в холодный, темный
и сырой осенний вечер, непременно в сырой, когда у всех прохожих бледно-зеленые
и больные лица; или, еще лучше, когда снег мокрый падает, совсем прямо, без ветру, знаете? а сквозь него фонари с газом блистают…
Заметив еще при входе, как ослепительно хороша собою Авдотья Романовна, он тотчас же постарался даже не примечать ее
вовсе, во все время визита,
и обращался единственно к Пульхерии Александровне.
— Да я
вовсе не завлекал, я, может, даже сам завлечен, по глупости моей, а ей решительно все равно будет, ты или я, только бы подле кто-нибудь сидел
и вздыхал.
Иногда, впрочем,
вовсе не ипохондрик, а просто холоден
и бесчувствен до бесчеловечия, право, точно в нем два противоположные характера поочередно сменяются.
— Я согласен, что, может быть, уже слишком забочусь об этакой дряни, на твои глаза; но нельзя же считать меня за это ни эгоистом, ни жадным,
и на мои глаза эти две ничтожные вещицы могут быть
вовсе не дрянь.
Разница единственно в том, что я
вовсе не настаиваю, чтобы необыкновенные люди непременно должны
и обязаны были творить всегда всякие бесчинства, как вы говорите.
Из этого, впрочем,
вовсе не следует, чтобы Ньютон имел право убивать кого вздумается, встречных
и поперечных, или воровать каждый день на базаре.
Они точно не понимают
и понять не могут, но
вовсе не конфузятся.
— А с ними-то что будет? — слабо спросила Соня, страдальчески взглянув на него, но вместе с тем как бы
вовсе и не удивившись его предложению. Раскольников странно посмотрел на нее.
Но ведь вот что при этом, добрейший Родион Романович, наблюдать следует: ведь общего-то случая-с, того самого, на который все юридические формы
и правила примерены
и с которого они рассчитаны
и в книжки записаны,
вовсе не существует-с, по тому самому, что всякое дело, всякое, хоть, например, преступление, как только оно случится в действительности, тотчас же
и обращается в совершенно частный случай-с; да иногда ведь в какой: так-таки ни на что прежнее не похожий-с.
Дело в том, что он, по инстинкту, начинал проникать, что Лебезятников не только пошленький
и глуповатый человечек, но, может быть,
и лгунишка,
и что никаких
вовсе не имеет он связей позначительнее даже в своем кружке, а только слышал что-нибудь с третьего голоса; мало того:
и дела-то своего, пропагандного, может, не знает порядочно, потому что-то уж слишком сбивается
и что уж куда ему быть обличителем!
Весьма вероятно
и то, что Катерине Ивановне захотелось, именно при этом случае, именно в ту минуту, когда она, казалось бы, всеми на свете оставлена, показать всем этим «ничтожным
и скверным жильцам», что она не только «умеет жить
и умеет принять», но что совсем даже не для такой доли
и была воспитана, а воспитана была в «благородном, можно даже сказать в аристократическом полковничьем доме»,
и уж
вовсе не для того готовилась, чтобы самой мести пол
и мыть по ночам детские тряпки.
Полячок, впрочем, привел с собою еще каких-то двух других полячков, которые
вовсе никогда
и не жили у Амалии Ивановны
и которых никто до сих пор в нумерах не видал.
— Хе! хе! А почему вы, когда я тогда стоял у вас на пороге, лежали на своей софе с закрытыми глазами
и притворялись, что спите, тогда как вы
вовсе не спали? Я это очень хорошо заметил.
— Нельзя же было кричать на все комнаты о том, что мы здесь говорили. Я
вовсе не насмехаюсь; мне только говорить этим языком надоело. Ну куда вы такая пойдете? Или вы хотите предать его? Вы его доведете до бешенства,
и он предаст себя сам. Знайте, что уж за ним следят, уже попали на след. Вы только его выдадите. Подождите: я видел его
и говорил с ним сейчас; его еще можно спасти. Подождите, сядьте, обдумаем вместе. Я для того
и звал вас, чтобы поговорить об этом наедине
и хорошенько обдумать. Да сядьте же!
Я сам хотел добра людям
и сделал бы сотни, тысячи добрых дел вместо одной этой глупости, даже не глупости, а просто неловкости, так как вся эта мысль была
вовсе не так глупа, как теперь она кажется, при неудаче…
Но что живет он так грубо
и бедно
вовсе не по какому-нибудь предвзятому плану или намерению, а так просто от невнимания
и наружного равнодушия к своей судьбе.
«Чем, чем, — думал он, — моя мысль была глупее других мыслей
и теорий, роящихся
и сталкивающихся одна с другой на свете, с тех пор как этот свет стоит? Стоит только посмотреть на дело совершенно независимым, широким
и избавленным от обыденных влияний взглядом,
и тогда, конечно, моя мысль окажется
вовсе не так… странною. О отрицатели
и мудрецы в пятачок серебра, зачем вы останавливаетесь на полдороге!