Предполагалось, что учение Христа передается людям не как всякая другая истина, а особенным, сверхъестественным способом, так что истинность понимания учения доказывается не соответственностью передаваемого с требованиями разума и всей
природы человека, а чудесностью передачи, служащей непререкаемым доказательством истинности понимания. Возникло это предположение из непонимания, и последствием его была невозможность понимания.
Положение о том, чтобы не делать другим того, чего не хочешь, чтобы тебе делали, не нужно было доказывать чудесами, и положению этому не нужно было требовать веры, потому что положение это само по себе убедительно, соответствуя и разуму и
природе человека; но положение о том, что Христос был бог, надо было доказывать чудесами совершенно непонятными.
Люди, 18 веков воспитанные в христианстве, в лице своих передовых людей, ученых, убедились в том, что христианское учение есть учение о догматах; жизненное же учение есть недоразумение, есть преувеличение, нарушающее настоящие законные требования нравственности, соответствующие
природе человека, и что то самое учение справедливости, которое отверг Христос, на месте которого он поставил свое учение, гораздо пригоднее нам.
Неточные совпадения
А между тем как
человеку женатому и с детьми невозможно продолжать понимать жизнь так же, как он понимал ее, будучи ребенком, так и человечеству нельзя уже, при совершившихся разнообразных изменениях: и густоты населения, и установившегося общения между разными народами, и усовершенствования способов борьбы с
природой, и накопления знаний, — продолжать понимать жизнь попрежнему, а необходимо установить новое жизнепонимание, из которого и вытекла бы и деятельность, соответствующая тому новому состоянию, в которое оно вступило или вступает.
Сущность всякого религиозного учения — не в желании символического выражения сил
природы, не в страхе перед ними, не в потребности к чудесному и не во внешних формах ее проявления, как это думают
люди науки. Сущность религии в свойстве
людей пророчески предвидеть и указывать тот путь жизни, по которому должно идти человечество, в ином, чем прежнее, определении смысла жизни, из которого вытекает и иная, чем прежняя, вся будущая деятельность человечества.
Христос признает существование обеих сторон параллелограмма, обеих вечных, неуничтожимых сил, из которых слагается жизнь
человека: силу животной
природы и силу сознания сыновности богу. Не говоря о силе животной, которая, сама себя утверждая, остается всегда равна сама себе и находится вне власти
человека, Христос говорит только о силе божеской, призывая
человека к наибольшему сознанию ее, к наибольшему освобождению ее от того, что задерживает ее, и к доведению ее до высшей степени напряжения.
И потому
люди нашего времени не могут верить тому, чтобы повиновение законам гражданским или государственным удовлетворяло бы требованиям разумности человеческой
природы.
Не говоря о всех других противоречиях жизни и сознания, которые наполняют жизнь
человека нашего времени, достаточно одного этого последнего военного положения, в котором находится Европа, и его христианского исповедания для того, чтобы
человеку прийти в отчаяние, усомниться в разумности человеческой
природы и прекратить жизнь в этом безумном и зверском мире.
«Военные
люди — главное бедствие мира. Мы боремся с
природой, с невежеством, чтобы хоть сколько-нибудь улучшить наше жалкое существование. Ученые посвящают труду всю жизнь для того, чтобы найти средства помочь, облегчить судьбу своих братьев. И, упорно трудясь и делая открытие за открытием, они обогащают ум человеческий, расширяют науку, каждый день дают новые знания, каждый день увеличивая благосостояние, достаток, силу народа.
Но между положением
людей в то время и в наше время та же разница, какая бывает для растений между последними днями осени и первыми днями весны. Там, в осенней
природе, внешняя безжизненность соответствует внутреннему состоянию замирания; здесь же, весною, внешняя безжизненность находится в самом резком противоречии с состоянием внутреннего оживления и перехода к новой форме жизни.
Люди, живущие в естественных условиях жизни, не по городам, но среди
природы, борясь с нею, живут без этого ограждения и знают, как мало может оградить их насилие от окружающих их действительных опасностей.
«Но, — скажут на это, — всегда во всех обществах большинство
людей: все дети, все поглощаемые трудом детоношения, рождения и кормления женщины, все огромные массы рабочего народа, поставленные в необходимость напряженной и неустанной физической работы, все от
природы слабые духом, все
люди ненормальные, с ослабленной духовной деятельностью вследствие отравления никотином, алкоголем и опиумом или других причин, — все эти
люди всегда находятся в том положении, что, не имея возможности мыслить самостоятельно, подчиняются или тем
людям, которые стоят на более высокой степени разумного сознания, или преданиям семейным или государственным, тому, что называется общественным мнением, и в этом подчинении нет ничего неестественного и противоречивого».
Есть истины, давно уже признанные или самим
человеком, или переданные ему воспитанием, преданием и принятые им на веру, следование которым стало для него привычкой, — второй
природой, и есть истины, только неясно, вдалеке представляющиеся ему.
— Не исповедуйтесь, Серж, — говорит Алексей Петрович, — мы знаем вашу историю; заботы об излишнем, мысли о ненужном, — вот почва, на которой вы выросли; эта почва фантастическая. Потому, посмотрите вы на себя: вы от
природы человек и не глупый, и очень хороший, быть может, не хуже и не глупее нас, а к чему же вы пригодны, на что вы полезны?
Неточные совпадения
Не только
люди русские, // Сама
природа русская // Покорствовала нам.
Стародум. Богату! А кто богат? Да ведаешь ли ты, что для прихотей одного
человека всей Сибири мало! Друг мой! Все состоит в воображении. Последуй
природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь.
— Валом валит солдат! — говорили глуповцы, и казалось им, что это
люди какие-то особенные, что они самой
природой созданы для того, чтоб ходить без конца, ходить по всем направлениям. Что они спускаются с одной плоской возвышенности для того, чтобы лезть на другую плоскую возвышенность, переходят через один мост для того, чтобы перейти вслед за тем через другой мост. И еще мост, и еще плоская возвышенность, и еще, и еще…
«Разве не то же самое делаем мы, делал я, разумом отыскивая значение сил
природы и смысл жизни
человека?» продолжал он думать.
Александр Петрович имел дар слышать
природу русского
человека и знал язык, которым нужно говорить с ним.