Неточные совпадения
Общество и журнал просуществовали недолго:
большинство сотрудников Гаррисона по делу освобождения рабов, опасаясь
того, чтобы слишком радикальные требования, выраженные в журнале «Непротивляющемся», не оттолкнули людей от практического дела освобождения негров, —
большинство сотрудников отказалось от исповедания принципа непротивления, как он был выражен в провозглашении, и общество и журнал прекратили свое существование.
Если бы таких было
большинство,
то они установили бы управление любви и доброжелательства даже над обижающими, никогда не противясь злу злом, никогда не употребляя насилия.
Везде повторяется одно и
то же. Не только правительство, но и
большинство либеральных, свободно мыслящих людей, как бы сговорившись, старательно отворачиваются от всего
того, что говорилось, писалось, делалось и делается людьми для обличения несовместимости насилия в самой ужасной, грубой и яркой его форме — в форме солдатства, т. е. готовности убийства кого бы
то ни было, — с учением не только христианства, но хотя бы гуманности, которое общество будто бы исповедует.
Большинство духовных критиков на мою книгу пользуются этим способом. Я бы мог привести десятки таких критик, в которых без исключения повторяется одно и
то же: говорится обо всем, но только не о
том, что составляет главный предмет книги. Как характерный пример таких критик приведу статью знаменитого, утонченного английского писателя и проповедника Фаррара, великого, как и многие ученые богословы, мастера обходов и умолчаний. Статья эта напечатана в американском журнале «Forum» за октябрь 1888 года.
А это-то признание
того, что
то, что нам кажется злом,
то и есть зло, или совершенное непонимание вопроса, и служит основой суждений светских критиков о христианском учении, так что суждения о моей книге, как церковных, так и светских критиков, показали мне
то, что
большинство людей прямо не понимают не только самого учения Христа, но даже и
тех вопросов, на которые оно служит ответом.
Так что, как сведения, полученные мною после выхода моей книги о
том, как не переставая понималось и понимается меньшинством людей христианское учение в его прямом и истинном смысле, так и критики на нее, и церковные и светские, отрицающие возможность понимать учение Христа в прямом смысле, убедили меня в
том, что тогда как, с одной стороны, никогда для меньшинства не прекращалось, но всё яснее и яснее становилось истинное понимание этого учения, так, с другой стороны, для
большинства смысл его всё более и более затемнялся, дойдя, наконец, до
той степени затемнения, что люди прямо уже не понимают самых простых положений, самыми простыми словами выраженных в Евангелии.
Очевидно, что явившееся среди еврейского и языческого мира учение это не могло быть принято
большинством людей, живших совершенно иною жизнью, чем
та, которой требовало это учение; и что даже
теми, которыми оно было принято, оно, как совершенно противоположное всем прежним взглядам, не могло быть понято во всем его значении.
Если же все эти выражения должны иметь иносказательный смысл и суть прообразы,
то ведь мы знаем, что, во-первых, не все церковники согласны в этом, а, напротив,
большинство настаивает на понимании священного писания в прямом смысле, а, во-вторых,
то, что толкования эти очень многоразличны и ничем не подтверждаются.
Таковы два главные недоразумения относительно христианского учения, из которых вытекает
большинство ложных суждений о нем. Одно — что учение Христа поучает людей, как прежние учения, правилам, которым люди обязаны следовать, и что правила эти неисполнимы; другое —
то, что всё значение христианства состоит в учении о выгодном сожитии человечества как одной семьи, для чего, не упоминая о любви к богу, нужно только следовать правилу любви к человечеству.
Как очень редко отдельный человек изменяет свою жизнь только по указаниям разума, а большей частью, несмотря на новый смысл и новые цели, указываемые разумом, продолжает жить прежнею жизнью и изменяет ее только тогда, когда жизнь его становится совсем противоречащей его сознанию и вследствие
того мучительной, точно так же человечество, узнав через своих религиозных руководителей новый смысл жизни, новые цели, к которым ему нужно стремиться, долго еще и после этого познания продолжает в
большинстве людей жить прежней жизнью и приводится к принятию нового жизнепонимания только сознанием невозможности продолжения прежней жизни.
Несмотря на требования изменения жизни, сознанные, высказанные религиозными руководителями и принятые разумнейшими людьми,
большинство людей, несмотря на религиозное отношение к этим руководителям, т. е. веру в их учение, продолжает в усложнившейся жизни руководствоваться прежним учением, подобно
тому как поступал бы семейный человек, если бы, зная о
том, как следует жить в его возрасте, по привычке и по легкомыслию продолжал бы жить ребяческою жизнью.
Рабочая масса, большое
большинство людей, страдая от постоянного, поглощающего всю их жизнь, бессмысленного, беспросветного труда и лишений, страдает больше всего от сознания вопиющего противоречия
того, что есть, с
тем, что должно бы быть по всему
тому, что исповедуется ими самими и
теми, которые поставили их в это положение и удерживают в нем.
Закон этот состоит в
том, что
большинство людей мыслят не для
того, чтобы познать истину, а для
того, чтобы уверить себя, что они находятся в истине, чтобы уверить себя в
том, что
та жизнь, которую они ведут и которая им приятна и привычна, и есть
та самая, которая сходится с истиной.
Большинство, если не все образованные люди нашего времени бессознательно стараются удержать прежнее общественное жизнепонимание, оправдывающее их положение, и скрыть от себя и людей несостоятельность его и, главное, необходимость усвоения
того христианского жизнепонимания, которое разрушает весь строй существующей жизни. Они стремятся поддержать порядки, основанные на общественном жизнепонимании, но сами не верят в него, потому что оно отжито и в него нельзя уже верить.
В-3-х, конгресс выразил желание, чтобы все учителя истории обращали внимание юношества на страшное зло, которое война всегда причиняла человечеству, и на
то обстоятельство, что в
большинстве случаев войны возникали вследствие весьма незначительных причин.
«К несчастью, несомненно
то, что при теперешнем устройстве
большинства европейских государств, удаленных друг от друга и руководимых различными интересами, совершенное прекращение войны есть мечта, которой было бы опасно утешаться. Однако некоторые принятые всеми более разумные законы и постановления при этих дуэлях между народами могли бы значительно уменьшить ужасы войны.
К таким людям принадлежит Мольтке, суждение которого выписано Мопассаном, и
большинство военных, воспитанных в этом жестоком суеверии, живущих им и потому часто наивно убежденных, что война есть не только неизбежное, но и необходимое, даже полезное дело. Так судят вместе с
тем и невоенные, так называемые ученые, образованные, утонченные люди.
Таково было и есть положение всех насилуемых, но до сих пор они не знали этого и в
большинстве случаев наивно верили, что правительства существуют для их блага; что без правительств они погибли бы; что мысль о
том, что люди могут жить без правительств, есть кощунство, которое нельзя даже и произносить; что это есть — почему-то страшное — учение анархизма, с которым соединяется представление всяких ужасов.
Но мало
того, что, рассуждая теоретически, всякий человек не может не видеть, что жертвы, требуемые государством, не имеют никакого основания; даже рассуждая практически, т. е. взвешивая все
те тяжелые условия, в которые поставлен человек государством, всякий не может не видеть, что для себя лично исполнение требований государства и подчинение себя воинской повинности для него в
большинстве случаев невыгоднее, чем отказ от нее.
Если
большинство людей предпочитает подчинение неподчинению,
то это происходит не вследствие трезвого взвешивания выгод и невыгод, а потому, что к подчинению привлекает людей гипнотизация, которой они при этом подвергаются.
Иногда думается: для чего было нужно
то извращение христианства, которое и теперь более всего другого мешает принятию его в его истинном значении. А между
тем это-то извращение христианства, приведши людей в
то положение, в котором они находятся теперь, и было необходимым условием
того, чтобы
большинство людей могло воспринять его в его истинном значении.
Если бы христианство предлагалось людям в его истинном, а не извращенном виде,
то оно бы не было принято
большинством людей, и
большинство это осталось бы чуждым ему, как чужды ему теперь народы Азии. Приняв же его в извращенном виде, народы, принявшие его, подверглись хотя и медленному, но верному воздействию его и длинным, опытным путем ошибок и вытекающих из них страданий приведены теперь к необходимости усвоения его в его истинном значении.
Извращение христианства и принятие его в извращенном виде
большинством людей было так же необходимо, как и
то, чтобы для
того, чтобы оно взошло, посеянное зерно было на время скрыто землей.
Учение это было принято тогда только самым малым числом учеников,
большинство же людей, в особенности все
те, которые властвовали над людьми, и после номинального принятия христианства продолжало для себя держаться правила противления насилием
тому, что ими считалось злом. Так шло это при римских и византийских императорах, так продолжалось это и после.
При этом деспотическими правительствами прямо воспрещается печатание и распространение книг и произнесение речей, просвещающих народ, и ссылаются или запираются все люди, могущие пробудить народ от его усыпления; кроме
того, всеми правительствами без исключения скрывается от народа всё, могущее освободить его, и поощряется всё, развращающее его, как-то: писательство, поддерживающее народ в его дикости религиозных и патриотических суеверий, всякого рода чувственные увеселения, зрелища, цирки, театры и всякие даже физические средства одурения, как-то: табак, водка, составляющие главный доход государств; поощряется даже проституция, которая не только признается, но организуется
большинством правительств.
Христианство для
большинства людей, как и сказал его учитель, не могло осуществиться сразу, а должно было разрастаться, как огромнейшее дерево, из мельчайшего зерна. И так оно и разрасталось и разрослось теперь, если еще не в действительности,
то в сознании людей нашего времени.
Теперь не одно меньшинство людей, всегда понимавших христианство внутренним путем, признает его в его истинном значении, но и всё
то огромное
большинство людей, кажущееся по своей общественной жизни столь далеко отстоящим от христианства.
Но мало этого, в Германии, там, откуда и взялась общая воинская повинность, Каприви высказал
то, что старательно скрывалось прежде,
то, что люди, которых надо будет убивать, не одни иноземцы, но свои,
те самые рабочие, из которых взято
большинство солдат. И это признание не открыло глаза людям, не ужаснуло их. И после этого, как и прежде, они продолжают идти, как бараны, в ставку и подчиняться всему
тому, что от них требуют.
А так как этого, если не никогда,
то еще долго не может быть,
то, несмотря на попытки освобождения отдельных христиан от государственной власти, власть эта для
большинства людей должна быть поддерживаема».
А между
тем, стоит только представить себе
то, к чему дело идет и чему никто не может воспрепятствовать, что между людьми установилось с такою же силою и всеобщностью, как и языческое общественное мнение, общественное мнение христианское и заменило языческое, что
большинство людей так же стыдится участия в насилии и пользовании им, как стыдятся теперь люди мошенничества, воровства, нищенства, трусости, и тотчас же само собой, без борьбы и насилия уничтожается это сложное и кажущееся столь могущественным устройство жизни.
Как в России и Турции, так в Америке и Франции, сколько правительства ни переменяют своих чиновников,
большинство их люди корыстные и продажные, стоящие на такой низкой степени нравственности, что они не удовлетворяют даже и
тем низким требованиям простой неподкупности, которые предъявляются к ним правительствами.
Большинство их не только не держится в прежнем недосягаемом величии, а, напротив, всё более и более демократизируется, даже энканальируется, сбрасывая с себя последний внешний престиж, т. е. нарушая
то самое, что они призваны поддерживать.
Люди же, пользующиеся преимуществами, произведенными давнишними насилиями, часто забывают и любят забывать
то, как приобретены эти преимущества. А между
тем стоит только вспомнить историю, не историю успехов разных династий властителей, а настоящую историю, историю угнетения малым числом людей
большинства, для
того чтобы увидать, что основы всех преимуществ богатых над бедными все произошли ни от чего другого, как от розог, тюрем, каторг, убийств.
Сказать, что они это делают из убеждения, как это обыкновенно говорят и они сами повторяют, — из убеждения в необходимости поддержания государственного устройства, было бы несправедливо, во-первых, потому, что все эти люди едва ли когда-нибудь даже думали о государственном устройстве и необходимости его; во-вторых, никак не могут они быть убеждены, чтобы
то дело, в котором они участвуют, служило бы поддержанию, а не разрушению государства, а в-третьих, в действительности
большинство этих людей, если не все, не только не пожертвуют никогда своим спокойствием и радостью для поддержания государства, но никогда не пропустят случая воспользоваться для своего спокойствия и радости всем, чем только можно, в ущерб государству.
Как могут они не возмутиться против него, не стать поперек дороги и не закричать: «Нет, этого, убивать и сечь голодных людей за
то, что они не отдают мошеннически отнимаемое у них последнее достояние, — этого мы не позволим!» Но не только никто этого не делает, но, напротив,
большинство людей, даже
те люди, которые были заводчиками дела, как управляющий, помещик, судья и
те, которые были участниками и распорядителями его, как губернатор, министр, государь, совершенно спокойны и даже не чувствуют укоров совести.
«Но, — скажут на это, — всегда во всех обществах
большинство людей: все дети, все поглощаемые трудом детоношения, рождения и кормления женщины, все огромные массы рабочего народа, поставленные в необходимость напряженной и неустанной физической работы, все от природы слабые духом, все люди ненормальные, с ослабленной духовной деятельностью вследствие отравления никотином, алкоголем и опиумом или других причин, — все эти люди всегда находятся в
том положении, что, не имея возможности мыслить самостоятельно, подчиняются или
тем людям, которые стоят на более высокой степени разумного сознания, или преданиям семейным или государственным,
тому, что называется общественным мнением, и в этом подчинении нет ничего неестественного и противоречивого».
И действительно, в этом нет ничего неестественного, и способность людей маломыслящих подчиняться указаниям людей, стоящих на высшей степени сознания, есть всегдашнее свойство людей,
то свойство, вследствие которого люди, подчиняясь одним и
тем же разумным началам, могут жить обществами: одни — меньшинство — сознательно подчиняясь одним и
тем же разумным началам, вследствие согласия их с требованиями своего разума; другие —
большинство — подчиняясь
тем же началам бессознательно только потому, что эти требования стали общественным мнением.
Ведь если так,
то жить нельзя»; хотя и есть такие искренние люди, которые, хотя и не могут избавиться от него, видят свой грех, огромное
большинство людей нашего времени так вошло в свою роль лицемерия, что уж смело отрицает
то, что режет глаза всякому зрячему.