Быть счастливым, иметь жизнь вечную, быть в боге, быть спасенным — всё это одно и то же: это — решение задачи жизни. И благо это растет, человек чувствует всё более сильное и глубокое овладевание небесной радостью. И благу этому нет границ, потому что благо это
есть свобода, всемогущество, полное удовлетворение всех желаний.
Неточные совпадения
Чем больше ты приучаешь себя к роскоши, тем больше подвергаешься рабству: потому что чем в большем ты
будешь нуждаться, тем больше сократишь свою
свободу. Совершенная
свобода в том, чтобы вовсе ни в чем не нуждаться, а следующая за нею — нуждаться в немногом.
Земледелие не
есть одно из занятий, свойственных человеку. Земледелие
есть занятие, свойственное всем людям; труд этот дает больше всего
свободы и больше всего блага людям.
Учение о том, что человек никогда не может и не должен делать насилия ради того, что он считает добром, справедливо уже по одному тому, что то, чтò считается добром и злом, не одно и то же для всех людей. То, что один человек считает злом,
есть зло сомнительное (другие считают его добром); насилие же, которое он совершает во имя уничтожения этого зла — побои, увечья, лишение
свободы, смерть — уже наверное зло.
Народ, который может
быть свободным, отдает сам свою
свободу, сам надевает себе на шею ярмо, сам не только соглашается с своим угнетением, но ищет его.
Но если для того, чтобы получить
свободу, ему нужно только пожелать ее, то неужели может
быть народ в мире, который бы считал ее купленной слишком дорогой ценой, раз она может
быть приобретена одним желанием
свободы.
Люди могут
быть лишены
свободы и при отсутствии государства.
Всевозможные лживые рассуждения о том, что во всем властвует судьба, законы природы, никогда не
будут в силах заставить замолчать двух неподкупных свидетелей человеческой
свободы: укоров совести и величия мученичества.
Теперь наша вся жизнь от рождения до смерти, с своими снами, не
есть ли в свою очередь сон, который мы принимаем за действительность, за действительную жизнь и в действительности которой мы не сомневаемся только потому, что не знаем жизни, в которой наша
свобода следовать нравственным требованиям души
была бы еще более, чем та, которой мы обладаем теперь.
Впрочем, в встрече его с нею и в двухлетних страданиях его было много и сложного: «он не захотел фатума жизни; ему нужна
была свобода, а не рабство фатума; через рабство фатума он принужден был оскорбить маму, которая просидела в Кенигсберге…» К тому же этого человека, во всяком случае, я считал проповедником: он носил в сердце золотой век и знал будущее об атеизме; и вот встреча с нею все надломила, все извратила!
Этот искус, эту страшную школу жизни обрекающий себя принимает добровольно в надежде после долгого искуса победить себя, овладеть собою до того, чтобы мог наконец достичь, чрез послушание всей жизни, уже совершенной свободы, то
есть свободы от самого себя, избегнуть участи тех, которые всю жизнь прожили, а себя в себе не нашли.
Неточные совпадения
Софья. Подумай же, как несчастно мое состояние! Я не могла и на это глупое предложение отвечать решительно. Чтоб избавиться от их грубости, чтоб иметь некоторую
свободу, принуждена
была я скрыть мое чувство.
Теперь Анна уж признавалась себе, что он тяготится ею, что он с сожалением бросает свою
свободу, чтобы вернуться к ней, и, несмотря на то, она рада
была, что он приедет.
Вронский приехал на выборы и потому, что ему
было скучно в деревне и нужно
было заявить свои права на
свободу пред Анной, и для того, чтоб отплатить Свияжскому поддержкой на выборах за все его хлопоты для Вронского на земских выборах, и более всего для того, чтобы строго исполнить все обязанности того положения дворянина и землевладельца, которое он себе избрал.
Левин старался чрез нее выпытать решение той для него важной загадки, которую представлял ее муж; но он не имел полной
свободы мыслей, потому что ему
было мучительно неловко.
Степан Аркадьич знал, что когда Каренин начинал говорить о том, что делают и думают они, те самые, которые не хотели принимать его проектов и
были причиной всего зла в России, что тогда уже близко
было к концу; и потому охотно отказался теперь от принципа
свободы и вполне согласился. Алексей Александрович замолк, задумчиво перелистывая свою рукопись.