Неточные совпадения
В этом
есть огромная примесь религиозного натурализма, предшествующего христианской религии духа, религии личности и
свободы.
Достоевский, по которому можно изучать душу России, в своей потрясающей легенде о Великом Инквизиторе
был провозвестником такой дерзновенной и бесконечной
свободы во Христе, какой никто еще в мире не решался утверждать.
Утверждение
свободы духа, как чего-то характерно-русского, всегда
было существенной особенностью славянофильства.
Добыть себе относительную общественную
свободу русским трудно не потому только, что в русской природе
есть пассивность и подавленность, но и потому, что русский дух жаждет абсолютной Божественной
свободы.
Нельзя предписать
свободу из центра — должна
быть воля к
свободе в народной жизни, уходящей корнями своими в недра земли.
Эта воля к
свободе и к свету
есть и в самых земляных и темных еще слоях народа.
На
свободе, без крайней необходимости, мы
были в этом отношении очень беспечны.
Жизнь мирового города
есть жизнь человека на
свободе, жизнь автономная, независимая от священного авторитета, секуляризированная.
И подлинная бытовая
свобода,
свобода от ложных условностей и лицемерных норм
есть только у русских.
В мещанской Франции, богатой, устроившейся и самодовольной, нельзя уже
было узнать страны Жанны д’Арк и Наполеона, великой революции и великих исканий
свободы.
Но все материальное
есть лишь символ и знак духовной действительности, все внешнее
есть лишь манифестация внутреннего, все принуждающее и насилующее
есть ложно направленная
свобода.
Это всегда
есть нежелание признать
свободу многообразной, относительной жизни.
Робеспьер
был очень принципиальный доктринер и любил отвлеченные декларации, но
был ветхий, не возрожденный человек, плоть от плоти и кровь от крови старого режима, насильник в деле
свободы.
Это давно уже обнаружено горьким опытом жизни европейского человечества, который должен
был бы научить нас недоверию к чисто внешним формам и к прекрасной фразеологии равенства, братства и
свободы.
Слово само по себе божественно, и божественный смысл слов может
быть выявлен лишь в атмосфере
свободы, реализм слов в борьбе побеждает номинализм слов.
Совершенная
свобода слова
есть единственная реальная борьба с злоупотреблением словами, с вырождением слов.
На одном съезде социал-демократов
было высказано мнение, что пролетариат может лишить личность ее, казалось бы, неотъемлемых прав, например, права
свободы мысли, если это
будет в существенных интересах пролетариата.
Эта независимость и
свобода духа должна
быть обнаружена мучительным путем механизации, машинизации материальной жизни.
Человек
есть низменное существо, но через
свободу он может создать себя иным, может создать лучший мир.
Оно состоит в том, что человек
есть существо, принадлежащее к двум мирам и не вмещающееся в этом природном мире необходимости, трансцендирующее себя, как существо эмпирически данное, обнаруживающее
свободу, из этого мира не выводимую.
Лишь встреча в духе
есть встреча в
свободе.
Лишь в духе и
свободе встреча с Богом
есть драматическое событие.
Лучше можно сказать, что Бог
есть Смысл и Истина мира, Бог
есть Дух и
Свобода.
И то, что выше человека, т. е. божественное, не
есть сила внешняя, над ним стоящая и им господствующая, а то, что в нем самом делает его вполне человеком,
есть его высшая
свобода.
То, что теологи называют благодатью, сопоставляя ее с человеческой
свободой,
есть действие в человеке божественной
свободы.
Можно сказать, что существование Бога
есть хартия вольностей человека,
есть внутреннее его оправдание в борьбе с природой и обществом за
свободу.
Свобода не может
быть вкорнена в природе, она вкорнена в Духе.
В истории происходит борьба
свободы и необходимости, а Бог может
быть только в
свободе.
Не существует противоположения между
свободой и благодатью, благодать
есть лишь просветленная
свобода.
Но это предполагает духовное движение в мире, которое
есть дело
свободы.
Свобода человеческой личности не может
быть дана обществом и не может по своему истоку и признаку зависеть от него — она принадлежит человеку, как духовному существу.
Коммунистическая утопия, например, утопия Кампанеллы или Кабэ, рисовала идеальный строй, в котором не оставалось места для
свободы и организация общества
была тиранической.
Когда она его по видимости имела, — в христианских теократиях прошлого —
было еще хуже, ибо эти теократии
были христианскими лишь по вывеске и отрицали
свободу.
Отцы и учители церкви перестали
быть защитниками
свободы совести, которыми
были раньше.
Это
есть главная трагедия истории, трагедия
свободы и необходимости, человеческой судьбы и исторической судьбы.
Уже
было сказано о различии античного и нового понимания
свободы.
Есть только один великий миф, связанный с великой реальностью, миф о человеке, об его
свободе, его творческой энергии, его богоподобии и его коммюнотарной связи с другими людьми и ближними.
С необыкновенной силой раскрывается в стихах Пушкина столкновение творческой
свободы поэта и утилитарных требований человеческой массы, черни, которая
была у него, может
быть, более всего чернью дворян, чиновников, придворных, а не трудящихся масс.
Нельзя без волнения читать эти строки: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастет народная тропа…» «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой…» «И долго
буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал, что в мой жестокий век восславил я
Свободу и милость к падшим призывал».
И служение не противоречит творческой
свободе, оно не может
быть вынужденным и не имеет никакой цены, когда является результатом насилия.
Революция
есть фатум в жизни народов, ее течение не определяется
свободой, в нем
есть неотвратимость.
Когда творец исполняет социальный заказ без
свободы, то продукты творчества могут
быть лишь бездарными и ничтожными.
Но
есть обратная опасность, опасность приспособления и утери
свободы.
Меня
будет сейчас интересовать совсем не политическая злоба дня, а вечный вопрос о справедливости и
свободе.
По существу о
свободе и ее противоречиях речь
будет идти в следующей главе.
Свобода есть что-то гораздо более изначальное, чем справедливость.
Насильственное осуществление правды — справедливости во что бы то ни стало может
быть очень неблагоприятно для
свободы, как и утверждение формальной
свободы может порождать величайшие несправедливости.
Такое же противоречие и конфликт может
быть между
свободой и любовью, между любовью и справедливостью и т. п.
Без
свободы не может
быть никакой справедливости.
И мой отказ от
свободы перед конфликтами жизни может
быть лишь актом
свободы.
Неточные совпадения
Софья. Подумай же, как несчастно мое состояние! Я не могла и на это глупое предложение отвечать решительно. Чтоб избавиться от их грубости, чтоб иметь некоторую
свободу, принуждена
была я скрыть мое чувство.
Теперь Анна уж признавалась себе, что он тяготится ею, что он с сожалением бросает свою
свободу, чтобы вернуться к ней, и, несмотря на то, она рада
была, что он приедет.
Вронский приехал на выборы и потому, что ему
было скучно в деревне и нужно
было заявить свои права на
свободу пред Анной, и для того, чтоб отплатить Свияжскому поддержкой на выборах за все его хлопоты для Вронского на земских выборах, и более всего для того, чтобы строго исполнить все обязанности того положения дворянина и землевладельца, которое он себе избрал.
Левин старался чрез нее выпытать решение той для него важной загадки, которую представлял ее муж; но он не имел полной
свободы мыслей, потому что ему
было мучительно неловко.
Степан Аркадьич знал, что когда Каренин начинал говорить о том, что делают и думают они, те самые, которые не хотели принимать его проектов и
были причиной всего зла в России, что тогда уже близко
было к концу; и потому охотно отказался теперь от принципа
свободы и вполне согласился. Алексей Александрович замолк, задумчиво перелистывая свою рукопись.