Неточные совпадения
1) Для того, чтобы человеку хорошо прожить свою жизнь, ему надо знать, что он должен и чего
не должен
делать. Для того, чтобы знать это, ему надо понимать, что такое он сам и тот мир, среди которого он живет. Об этом учили во все времена самые мудрые и
добрые люди всех народов. Учения эти все в самом главном сходятся между собою, сходятся и с тем, что говорят каждому человеку его разум и совесть. Учение это такое...
Для того, чтобы хорошо прожить жизнь, надо понимать, что такое жизнь и что в этой жизни надо и чего
не надо
делать. Этому учили во все времена самые мудрые и
доброй жизни люди всех народов. Учения этих мудрых людей все в самом главном сходятся к одному. Вот это-то одно для всех людей учение о том, что такое жизнь человеческая и как надо проживать ее, и есть настоящая вера.
И подумал человек про первого хозяина: «Уж очень много обещает. Если бы дело по правде было, незачем обещать так много. Польстишься на роскошную жизнь, как бы хуже
не было. А хозяин, должно, сердитый, потому что строго наказывает тех, кто
не по нем
делает. Пойду лучше ко второму, — тог хоть ничего
не обещает, да, говорят,
добрый, да и живет заодно с рабочими».
Истинное
доброе в тебе самом, в твоей душе. Кто ищет
добро не в самом себе,
делает то же, что
делает пастух, когда ищет в стаде того ягненка, который у него за пазухой.
В самом деле, зачем человеку лишать себя чего-либо, беспокоиться, тревожиться
не для себя, а для человека, которого он
не знает, и такого, каких много на свете? Объяснить это можно только тем, что тот, кто
делает добро не себе, а другим, знает, что тот, кому он
делает добро,
не отдельное от него существо, а то же самое существо, каким живет и он, только в другом виде.
Нет такого дурного дела, за которое был бы наказан только тот, кто его
сделал. Мы
не можем так уединиться, чтобы то зло, которое есть в нас,
не переходило на других людей. Наши дела, и
добрые и злые, как и наши дети: живут и действуют уже
не по нашей воле, а сами по себе.
Если мы любим тех, кто нам нравится, кто нас хвалит, кто
делает нам
добро, то мы любим так для себя, для того, чтобы нам лучше было. Настоящая любовь та, когда мы любим
не для себя,
не себе желаем
добра, а тем, кого любим, и любим
не потому, что люди приятны или полезны нам, а потому, что мы в каждом человеке признаем тот же дух, какой живет в нас.
Какой он ни есть, он
не может переделать себя. Что же ему больше
делать, как только бороться с нами, как с смертельным врагом, если мы выказываем к нему вражду. Ведь в самом деле: мы хотим быть с ним добры, если он перестанет быть таким, какой он есть. А этого он
не может. И потому надо быть
добрым со всяким человеком, каков бы он ни был, и
не требовать от него того, чего он
не может
сделать:
не требовать от человека того, чтобы он перестал быть собой.
Люди хотят добиться свободы тем, чтобы оградить себя, свое тело, от всего того, что может связать тело и помешать ему
делать всё, что ему захочется. В этом большая ошибка. То самое, чем люди ограждают свое тело от всяких стеснений: богатство, высокое положение,
добрая слава, это самое
не дает желаемой свободы, а, напротив, только больше связывает. Для того, чтобы добиться большей свободы, люди из своих грехов, соблазнов и суеверий строят себе тюрьму и садятся в нее.
С тех пор как есть люди, разумные существа, они различали
добро от зла и пользовались тем, что до них в этом различении
сделали люди, — боролись со злом, искали истинный наилучший путь и медленно, но неотступно подвигались на этом пути. И всегда, заграждая этот путь, становились перед людьми различные соблазны, суеверия и ложные учения, говорившие людям, что этого
не нужно
делать, что
не нужно ничего искать, что им и так хорошо и нужно жить, как живется.
Но если я сам твердо знаю, в чем
добро и зло, понимаю, что зло для меня только то дурное дело, если я сам его
сделаю, — если я знаю это, то никакой злой человек
не может повредить мне.
Главное же — прощением: есть только одно средство
не ненавидеть тех, которые
делают нам зло и обиды, — это
делать им
добро; если и
не переменишь, их, то зато себя обуздаешь.
Не раз видел я под Севастополем, когда во время перемирия сходились солдаты русские и французские, как они,
не понимая слов друг друга, все-таки дружески, братски улыбались,
делая знаки, похлопывая друг друга по плечу или брюху. Насколько люди эти были выше тех людей, которые устраивали войны и во время войны прекращали перемирие и, внушая
добрым людям, что они
не братья, а враждебные члены разных народов, опять заставляли их убивать друг друга.
Учение о том, что человек никогда
не может и
не должен
делать насилия ради того, что он считает
добром, справедливо уже по одному тому, что то, чтò считается
добром и злом,
не одно и то же для всех людей. То, что один человек считает злом, есть зло сомнительное (другие считают его
добром); насилие же, которое он совершает во имя уничтожения этого зла — побои, увечья, лишение свободы, смерть — уже наверное зло.
Учить людей можно тем, чтобы открывать им истину и показывать пример
добра, а никак
не тем, чтобы заставлять их силою
делать то, что нам хочется.
То, что
делает животное, то, что
делает ребенок, дурачок и иногда человек взрослый под влиянием боли и раздражения, то есть огрызается и хочет
сделать больно тому, кто ему
сделал больно, это признается законным правом людей, называющих себя правителями. Разумный человек
не может
не понимать того, что всякое зло уничтожается противным ему
добром, как огонь водой, и вдруг
делает прямо противоположное тому, что говорит ему разум. И закон, будто бы произведение мудрости людей [?], говорит ему, что так и надо.
Учение любви,
не допускающее насилия,
не потому только важно, что человеку хорошо для себя, для своей души, терпеть зло и
делать добро за зло, но еще и потому, что только одно
добро прекращает зло, тушит его,
не позволяет ему идти дальше. Истинное учение любви тем и сильно, что оно тушит зло,
не давая ему разгораться.
Придумывают очень многое, но
не решаются
сделать одного нужного, а именно: ничего
не делать, оставить того, кто согрешил, каяться или
не каяться, исправляться или
не исправляться; самим же, тем людям, которые придумывают все эти учения, и тем, которые на деле прилагают их, — оставить других в покое, а только самим жить
доброй жизнью.
Ничто так
не радует людей, как то, когда их прощают за их зло и платят
добром за зло, и ничто так
не радостно тому, кто это
делает.
Воздавайте
добром за зло, всем прощайте. Только тогда
не будет зла на свете, когда все станут
делать это. Может быть, у тебя недостанет силы
делать так. Но знай, что только этого надо желать, этого одного добиваться, потому что это одно спасет нас от того зла, от которого мы все страдаем.
Чтобы понять в учении Христа то, что надо платить
добром за зло, надо понять всё учение по-настоящему, а
не так, как его толкуют церкви, с урезками и прибавками. Всё же учение Христа в том, что человек живет
не для своего тела, а для души, для того, чтобы исполнить волю бога. Воля же бога в том, чтобы люди любили друг друга, любили всех. Как же может человек любить всех и
делать зло людям? Верующий в учение Христа, что бы с ним ни
делали,
не может
делать того, что противно любви,
не может
делать зла людям.
Говорят, что нельзя
не воздавать злом за зло, потому что если
не делать этого, то злые завладеют
добрыми. Я думаю, что совсем напротив: только тогда злые завладеют
добрыми, когда люди будут думать, что позволено воздавать злом за зло, как это и есть теперь во всех христианских народах. Злые теперь завладели
добрыми именно потому, что всем внушено, что
не только позволено, но и полезно
делать зло людям.
Хорошо, когда люди занимаются учением для своей души, для того, чтобы быть умнее и
добрее. Такое учение полезно для них. Когда же люди учатся ради славы людской, для того, чтобы казаться учеными, ученость
не только бесполезна, но вредна,
делает людей и менее умными и менее
добрыми, чем бы они были, если бы и вовсе
не учились.
Трудно различить, служишь ли ты людям для души, для бога или для похвалы от них. Поверка одна: если
делаешь дело которое считаешь
добрым, спроси себя, будешь ли
делать то же, если знаешь вперед, что никто никогда
не узнает о том, что ты
делаешь. Если ответишь себе, что все-таки будешь
делать, тогда наверное можешь знать: то, что
делаешь, —
делаешь для души, для бога.
Лжеучение государства вредно уже одним тем, что выдает ложь за истину, но больше всего вредно тем, что приучает
добрых людей
делать дела, противные совести и закону бога: обирать бедных, судить, казнить, воевать и думать, что все эти дела
не дурные.
Я думаю, что мы прежде всего должны быть людьми, а уже потом подданными. Нежелательно воспитывать в себе уважение к закону такое же, как к
добру. Закон никогда
не делает людей более справедливыми, а, напротив, вследствие уважения к закону хорошие люди делаются исполнителями несправедливости.
Если люди живут в грехах и соблазнах, то они
не могут быть спокойны. Совесть обличает их. И потому таким людям нужно одно из двух: или признать себя виноватыми перед людьми и богом, перестать грешить, или продолжать жить грешной жизнью,
делать дурные дела и называть свои злые дела
добрыми. Вот для таких-то людей и придуманы учения ложных вер, по которым можно, живя дурной жизнью, считать себя правыми.
Если же человек, кроме того что он непосредственно
делает для достижения божьего благоволения, то есть, кроме
доброго поведения, старается еще
сделать себя достойным, посредством известных формальностей, сверхъестественной помощи и с этой целью, посредством исполнения обрядов, которые
не имеют никакой непосредственной цены, думает
сделать себя более восприимчивым к нравственному настроению и достижению своих
добрых стремлений, то он рассчитывает на нечто сверхъестественное для исправления своей естественной слабости.
Не говори никогда про
доброе дело: «
не стоит и стараться, — это так трудно, что никогда
не достигну», или «это так легко, что когда захочу — всегда
сделаю».
Не думай и
не говори так: всякое усилие, хотя бы цель усилия и
не была достигнута, или цель эта была бы самая неважная, всякое усилие укрепляет душу.
Когда человек
делает доброе только потому, что он привык
делать доброе, это еще
не добрая жизнь.
Добрая жизнь начинается тогда, когда человек
делает усилие для того, чтобы быть
добрым.
Сказать, что я
не могу воздержаться от дурного дела, всё равно что сказать, что я
не человек, а животное. Люди часто говорят это, но сколько бы они ни говорили это, они в душе своей знают, что, пока они живы, они могут перестать
делать дурное и начать
делать доброе.
Человек должен развивать свои задатки к
добру. Провидение
не заложило их в человеке вполне готовыми; это только одни задатки.
Сделать самого себя лучше, обрабатывать себя — вот в чем главное дело жизни человека.
Любить вообще — значит
делать доброе. Так мы все понимаем и
не можем иначе понимать любовь.
Никогда
не откладывай
доброго дела, если можешь
сделать его нынче, потому что смерть
не разбирает того,
сделал или
не сделал ты то, что должен. Смерть никого и ничего
не дожидается. И потому для человека важнее всего в мире то, что он сейчас
делает.
Если бы только мы чаще вспоминали о том, что никогда
не вернешь потерянного времени, никогда
не переделаешь сделанного зла, мы больше бы
делали добра, меньше
делали бы зла.
Добрые люди забывают то хорошее, что они
сделали: они так заняты тем, что сейчас
делают, что
не думают о том, что уже
сделали.
Награда
доброй жизни никак
не в будущем, а сейчас, в настоящем. Сейчас
делаешь хорошо — и сейчас тебе хорошо. А
делаешь хорошо, то и последствия
не могут
не быть хорошими.
Люди портят свою жизнь
не столько тем, что
не делают того, что должно
делать, сколько тем, что
делают то, чего
не должно
делать. И потому главное усилие, которое должен
делать над собою человек для
доброй жизни, это — то, чтобы
не делать того, чего
не должно.
Надо
не столько стараться
делать добро, сколько стараться быть
добрым;
не столько стараться светить, сколько стараться быть чистым.
Вот что писал Сенека своему другу: «Ты хорошо
делаешь, любезный Люциний, что стараешься сам своими силами держать себя в хорошем и
добром духе. Всякий человек всегда может сам себя так настроить. Для этого
не нужно подымать руки к небу и просить сторожа при храме пустить нас поближе к богу, чтобы он нас расслышал: бог всегда близко к нам, он внутри нас. В нас живет святой дух, свидетель и страж всего хорошего и дурного. Он обходится с нами, как мы обходимся с ним. Если мы бережем его, он бережет нас».
Если будете стараться угождать людям для того, чтобы они были благодарны вам, то напрасно будете стараться. Если же будете
делать добро людям,
не думая о них, для бога, то и себе
сделаете хорошо и люди будут благодарны вам.
Если ты отдал что-нибудь другому, оторвав от себя, ты
сделал добро себе, и это
добро навсегда твое, и никто
не может отнять его от тебя.
Тот, кто молод и мало испытал,
не знает того, что узнают старые люди опытом, —
не знает того, что всё, что нам неприятно, тяжело, что все, что называется горем, всё это настоящее
добро, что все это только испытание, проверка того, насколько мы тверды в том, что знаем и исповедуем. А если мы нетверды, то эти испытания нужны нам для того, чтобы
сделать нас твердыми.
Для того, чтобы заставить себя поступать хорошо, почаще вспоминай о том, что непременно очень скоро умрешь. Только представь себе живо, что ты накануне смерти, и ты наверное
не будешь ни хитрить, ни обманывать, ни лгать, ни осуждать, ни бранить, ни злобствовать, ни отнимать чужое. Накануне смерти можно
делать только самые простые
добрые дела: помочь другому, утешить, оказать ему любовь. А эти дела и всегда самые нужные и радостные. От этого хорошо всегда, а особенно, когда запутался, думать о смерти.
Настоящего
добра никто
не может
сделать один другому. Истинное
добро может
сделать человек только сам себе. Истинное
добро это в одном: в жизни для души, а
не для тела.
Человек просит, чтобы ему помогли люди или бог; а помочь ему никто
не может, кроме его самого, потому что помочь ему может только его
добрая жизнь. А это может
сделать только он сам.
Говорят, что для того, кто
делает добро,
не нужно награды. Это правда, если думать, что награда будет
не в тебе и
не сейчас, а в будущем. Но без награды, без того, чтобы
добро не давало радости человеку,
не мог бы человек
делать добро. Дело только в том, чтобы понимать, в чем истинная награда. Истинная награда
не во внешнем и будущем, а во внутреннем и настоящем: в улучшении своей души. В этом и награда и побуждение к деланию
добра.
Никто никогда
не уставал
делать себе
добро. Но ведь самое большое
добро — это то, чтобы
делать то, чего душа хочет, а душа всегда хочет одного: любви от себя и к себе. Положи жизнь свою в этом увеличении любви, и ты увидишь, что благо твое всегда в твоей власти.
Если кто говорит, что,
делая добро, он чувствует себя несчастным, то это означает только то, что то, что он считает
добром,
не есть
добро.
Был такой благодетель, что хотел как можно больше
добра сделать людям, и стал думать, как бы так
сделать, чтобы никого
не обидеть и чтобы всем было на пользу. Если раздавать
добро прямо по рукам, то
не сообразишь, кому давать, кто больше того стоит, а потом всех
не уравняешь, — те, кому
не достанется, скажут: «Зачем тем дал, а
не нам?»