Неточные совпадения
Если
человек думает, что всё, что он видит вокруг себя, весь бесконечный мир, точно таков, каким он его видит, то он очень ошибается. Всё телесное
человек знает только потому, что у него такое, а не иное зрение, слух, осязание. Будь эти
чувства другие, — и весь мир был бы другой. Так что мы не знаем и не можем знать, каков тот телесный мир, в котором мы живем. Одно, что мы верно и вполне знаем, это нашу душу.
Всё, что мы познаем, мы познаем или нашими пятью
чувствами, то есть тем, что видим, слышим, ощупываем вещи, или тем, что переносимся в другие существа, живем их жизнью. Если бы мы познавали вещи только пятью
чувствами, мир был бы нам совсем непонятен. То, что мы знаем о мире, мы знаем только потому, что мы можем посредством любви переноситься в другие существа и жить их жизнью.
Люди телами своими разделены и не могут понимать друг друга. Любовью же они все соединены, и в этом великое благо.
Если можно внушать и внушается уважение к воображаемым святыням: причастиям, мощам, книгам, то во сколько раз нужнее внушать детям и мало думающим
людям уважение не к чему-либо воображаемому, но к самому действительному и всем понятному и радостному
чувству любви
людей к
людям.
И придет время, и скоро придет то самое время, про которое говорил Христос, что он томится в ожидании его, — придет то время, когда
люди будут гордиться не тем, что они завладели силою
людьми и их трудами, и радоваться не тому, что они внушают страх и зависть
людям, а гордиться тем, что они любят всех, и радоваться тому, что, несмотря на все огорчения, причиняемые им
людьми, они испытывают это
чувство, освобождающее их от всего дурного.
Неиспорченному
человеку всегда бывает отвратительно и стыдно думать и говорить о половых сношениях. Береги это
чувство. Оно недаром вложено в душу
людей.
Чувство это помогает
человеку удержаться от греха блуда и соблюсти целомудрие.
От этого-то
люди, вступающие в брак, имеющий целью деторождение, всегда испытывают
чувство как будто некоторого успокоения, облегчения.
Страшны не грабежи, не убийства, не казни. Что такое грабежи? Это переходы имущества от одних
людей к другим. Это всегда было и будет, и в этом нет ничего страшного. Что такое казни, убийства? Это переходы
людей от жизни к смерти. Переходы эти всегда были, есть и будут, и в них тоже нет ничего страшного. Страшны не грабежи и убийства, а страшны
чувства тех
людей, которые ненавидят друг друга, страшна ненависть
людей.
Только вспомни про это, когда поднимется недоброе
чувство к
человеку, и тотчас освободишься от него.
Точно так же и убедить
человека в безнравственности его поступка можно только его же нравственным
чувством.
Устранить же то дурное, которое вы видите, вы можете никак не раздражением, а только тем
чувством доброжелательства ко всем
людям, которое всегда живет в вас и которое вы сейчас же почувствуете, как только перестанете заглушать его.
Вспоминая свою прежнюю жизнь, я вижу теперь, что я никогда не позволял разгораться своему враждебному
чувству на тех
людей, которых считал выше себя, и никогда не оскорблял их; но зато малейший неприятный для меня поступок
человека, которого я считал ниже себя, вызывал мой гнев на него и оскорбление, и чем выше я считал себя перед таким
человеком, тем легче я оскорблял его; иногда даже одна воображаемая мною низость положения
человека уже вызывала с моей стороны оскорбление ему.
Гордый
человек точно обрастает ледяной корой. Сквозь кору эту нет хода никакому доброму
чувству.
Если в старину, когда каждый народ подчинялся одной неограниченной власти своего верховного обоготворяемого владыки и представлялся сам себе как бы островом среди постоянно стремящегося залить его океана, если тогда патриотизм и имел смысл и представлялся добрым делом, то в наше время, когда пережитое уже народами
чувство требует от
людей прямо противоположного тому, чего требует их разум, нравственное
чувство, религия — признания равенства и братства всех
людей, патриотизм не может представляться не чем иным, как только самым грубым суеверием.
Христос открыл
людям то, что разделение между своими и чужими народами есть обман и зло. И, познав это, христианин уже не может иметь
чувство недоброжелательства к чужим народам, не может оправдывать, как он прежде делал, жестокие поступки против чужих народов тем, что другие народы хуже его народа. Христианин не может не знать того, что разделение его с другими народами есть зло, что разделение — это соблазн, и потому не может уже, как он делал это прежде, сознательно служить этому соблазну.
То особенное одно и то же
чувство умиления, которое мы испытываем при виде только что рожденного и только что умершего человеческого существа, к какому бы сословию он ни принадлежал, показывает нам наше врожденное сознание равенства всех
людей.
Для христианина любовь — это такое
чувство, которое желает блага всем
людям.
Для многих же
людей слово «любовь» означает
чувство совсем противное этому.
Любовь очень часто в представлении таких
людей, признающих жизнь в животной личности, то самое
чувство, вследствие которого для блага своего ребенка мать отнимает, посредством найма кормилицы, у другого ребенка молоко его матери; то
чувство, по которому отец отнимает последний кусок у голодающих
людей, чтобы обеспечить своих детей; это то
чувство, по которому любящий женщину страдает от этой любви и заставляет ее страдать, соблазняя ее, или из ревности губит себя и ее; это то
чувство, по которому
люди одного, любимого ими товарищества наносят вред чуждым или враждебным его товариществу
людям; это то
чувство, по которому
человек мучит сам себя над «любимым» занятием и этим же занятием причиняет горе и страдания окружающим его
людям; это то
чувство, по которому
люди не могут стерпеть оскорбления любимому отечеству и устилают поля убитыми и ранеными, своими и чужими.
Чувства эти не любовь, потому что те
люди, которые испытывают их, не признают всех
людей равными.
Охранять жизнь и труды
людей и свои нужно тем, чтобы стараться пробудить в нападающем злодее добрые
чувства.
Заблудшие
люди придумали оправдания своему
чувству мести или желанию оградить себя от опасности и это самое
чувство приписали богу, уверяя
людей, что бог наказывает
людей за их дурные дела.
Надо знать и помнить, что желание наказывать есть желание мести, не свойственное разумному существу —
человеку. Желание это свойственно только животной природе
человека. И потому
человеку надо стараться освобождаться от этого
чувства, а никак не оправдывать его.
Ты в тюрьме, ты болен, ты лишен возможности какой бы то ни было внешней деятельности, тебя оскорбляют, мучат, — но внутренняя жизнь твоя в твоей власти: ты можешь в мыслях упрекать, осуждать, завидовать, ненавидеть
людей и можешь в мыслях же подавлять эти
чувства и заменять их добрыми.
Когда душа спит, бездействует, тело неудержимо подчиняется тем проявлениям
чувств, которые вызывают в нем поступки
людей, окружающих
человека.
Люди зевают, и он зевает;
люди горячатся, и он горячится;
люди гневаются, и он гневается;
люди умиляются, плачут, и у него выступают слезы.
Молодой
человек! Отказывай себе в удовлетворении твоих желаний (в увеселениях, в роскоши и т. п.), если и не из намерения совсем отказаться от всего этого, то из желания иметь перед собой неперестающую возможность наслаждения. Такая бережливость по отношению к твоему жизненному
чувству сделает тебя, благодаря отсрочке наслаждения, в действительности богаче.
Заочное осуждение тем особенно дурно, что то самое суждение о недостатках
человека, которое, сказанное в глаза, могло бы быть полезно ему, скрывается от того, кому оно может быть нужно, и сообщается тем, кому оно вредно, возбуждая дурное
чувство к осуждаемому.
Все великие перемены в жизни одного
человека, а также и всего человечества, начинаются и совершаются в мысли. Для того, чтобы могла произойти перемена
чувств и поступков, должна произойти прежде всего перемена мысли.