Неточные совпадения
16) И соблазны тщеславия, т. е. ложного представления о том, что руководством поступков человека могут и должны быть не
разум и совесть, а людские мнения и людские
законы.
Истинный
закон жизни так прост, ясен и понятен, что людям нельзя оправдывать свою дурную жизнь тем, что они не знают
закона. Если люди живут противно
закону истинной жизни, им остается одно: отрекаться от
разума. Они это и делают.
Закон жизни о том, чтобы любить бога и ближнего, прост и ясен, — всякий человек, когда войдет в
разум, сознает его в своем сердце. И потому, если бы не было ложных учений, все люди держались бы этого
закона и на земле было бы царство небесное.
Надо пользоваться учением о
законе жизни прежних древних мудрых и святых людей, но мы сами должны своим
разумом проверить то, чему они учат нас: принять то, что согласно с
разумом, и откинуть то, что не согласно с ним.
То, что делает животное, то, что делает ребенок, дурачок и иногда человек взрослый под влиянием боли и раздражения, то есть огрызается и хочет сделать больно тому, кто ему сделал больно, это признается законным правом людей, называющих себя правителями. Разумный человек не может не понимать того, что всякое зло уничтожается противным ему добром, как огонь водой, и вдруг делает прямо противоположное тому, что говорит ему
разум. И
закон, будто бы произведение мудрости людей [?], говорит ему, что так и надо.
Единая истинная религия не содержит в себе ничего, кроме
законов, то есть таких нравственных начал, безусловную необходимость которых мы можем сами сознать и исследовать и которые мы сознаем нашим
разумом.
Все суеверия: и
закона бога, и государства, и науки, — всё это только извращения мысли, и потому избавление от них, возможно только приложением к ним требований истины, открываемой
разумом.
Не ждите, чтоб он сам на себя наложил какие-нибудь ограничения вследствие сознания новых требований образованности; не думайте даже, чтоб он мог проникнуться серьезным уважением к
законам разума и к выводам науки: это вовсе не сообразно с натурою самодурства.
Он не гонит с юношескою запальчивостью со сцены всего, что уцелело, что, по
законам разума и справедливости, как по естественным законам в природе физической, осталось доживать свой срок, что может и должно быть терпимо.
Он не может не видеть и того, что, при допущении такого же понимания жизни и в других людях и существах, жизнь всего мира, вместо прежде представлявшихся безумия и жестокости, становится тем высшим разумным благом, которого только может желать человек, — вместо прежней бессмысленности и бесцельности, получает для него разумный смысл: целью жизни мира представляется такому человеку бесконечное просветление и единение существ мира, к которому идет жизнь и в котором сначала люди, а потом и все существа, более и более подчиняясь
закону разума, будут понимать (то, что дано понимать теперь одному человеку), что благо жизни достигается не стремлением каждого существа к своему личному благу, а стремлением, согласно с законом разума, каждого существа к благу всех других.
Неточные совпадения
В заключение по три часа в сутки маршировал на дворе градоначальнического дома один, без товарищей, произнося самому себе командные возгласы и сам себя подвергая дисциплинарным взысканиям и даже шпицрутенам («причем бичевал себя не притворно, как предшественник его, Грустилов, а по точному
разуму законов», — прибавляет летописец).
«Откуда взял я это?
Разумом, что ли, дошел я до того, что надо любить ближнего и не душить его? Мне сказали это в детстве, и я радостно поверил, потому что мне сказали то, что было у меня в душе. А кто открыл это? Не
разум.
Разум открыл борьбу за существование и
закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод
разума. А любить другого не мог открыть
разум, потому что это неразумно».
Одни люди в большинстве случаев пользуются своими мыслями, как умственной игрой, обращаются с своим
разумом, как с маховым колесом, с которого снят передаточный ремень, а в поступках своих подчиняются чужим мыслям — обычаю, преданию,
закону; другие же, считая свои мысли главными двигателями всей своей деятельности, почти всегда прислушиваются к требованиям своего
разума и подчиняются ему, только изредка, и то после критической оценки, следуя тому, что решено другими.
Все познающие в разных сферах познания признают логику и ее
законы, почитаемые непреложными, но могут отрицать Логос, целостный духовный Разум-Слово.
Но истина не есть также соответствие
разума с самим собой и своими общеобязательными
законами.