Не ждите, чтоб он сам на себя наложил какие-нибудь ограничения вследствие сознания новых требований образованности; не думайте даже, чтоб он мог проникнуться серьезным уважением к
законам разума и к выводам науки: это вовсе не сообразно с натурою самодурства.
Он не гонит с юношескою запальчивостью со сцены всего, что уцелело, что, по
законам разума и справедливости, как по естественным законам в природе физической, осталось доживать свой срок, что может и должно быть терпимо.
Он не может не видеть и того, что, при допущении такого же понимания жизни и в других людях и существах, жизнь всего мира, вместо прежде представлявшихся безумия и жестокости, становится тем высшим разумным благом, которого только может желать человек, — вместо прежней бессмысленности и бесцельности, получает для него разумный смысл: целью жизни мира представляется такому человеку бесконечное просветление и единение существ мира, к которому идет жизнь и в котором сначала люди, а потом и все существа, более и более подчиняясь
закону разума, будут понимать (то, что дано понимать теперь одному человеку), что благо жизни достигается не стремлением каждого существа к своему личному благу, а стремлением, согласно с законом разума, каждого существа к благу всех других.
Неточные совпадения
В заключение по три часа в сутки маршировал на дворе градоначальнического дома один, без товарищей, произнося самому себе командные возгласы и сам себя подвергая дисциплинарным взысканиям и даже шпицрутенам («причем бичевал себя не притворно, как предшественник его, Грустилов, а по точному
разуму законов», — прибавляет летописец).
«Откуда взял я это?
Разумом, что ли, дошел я до того, что надо любить ближнего и не душить его? Мне сказали это в детстве, и я радостно поверил, потому что мне сказали то, что было у меня в душе. А кто открыл это? Не
разум.
Разум открыл борьбу за существование и
закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод
разума. А любить другого не мог открыть
разум, потому что это неразумно».
Одни люди в большинстве случаев пользуются своими мыслями, как умственной игрой, обращаются с своим
разумом, как с маховым колесом, с которого снят передаточный ремень, а в поступках своих подчиняются чужим мыслям — обычаю, преданию,
закону; другие же, считая свои мысли главными двигателями всей своей деятельности, почти всегда прислушиваются к требованиям своего
разума и подчиняются ему, только изредка, и то после критической оценки, следуя тому, что решено другими.
Все познающие в разных сферах познания признают логику и ее
законы, почитаемые непреложными, но могут отрицать Логос, целостный духовный Разум-Слово.
Но истина не есть также соответствие
разума с самим собой и своими общеобязательными
законами.