Неточные совпадения
Европеец восхваляет перед китайцем преимущество машинного производства: «Оно освобождает
человека от труда», — говорит европеец. «Освобождение от труда было бы великим
бедствием, — отвечает китаец. — Без труда не может быть счастья».
Тот, кто владеет земельной собственностью в бòльшем размере того, что нужно ему для пропитания своего и своей семьи, не только участник, но и виновник той нужды, тех
бедствий и того развращения, от которых страдают рабочие
люди.
Учение о законности наказания не только не содействовало и не содействует лучшему воспитанию детей, не содействует лучшему устройству обществ и нравственности всех
людей, верящих в наказание за гробом, но произвело и производит неисчислимые
бедствия: оно ожесточает детей, ослабляет связь
людей в обществе и развращает
людей обещанием ада, лишая добродетель ее главной основы.
Для того, чтобы исчезли все те
бедствия и противоречия, которые физически и нравственно мучают теперь
людей, для того, чтобы наступило то царство божие, которое 1900 лет тому назад предсказано человечеству,
людям нашего времени нужно одно: нравственное усилие.
Христианское учение не знает таких молитв. Оно учит тому, что молитва необходима не как средство избавления от мирских
бедствий и приобретения мирских благ, а как средство укрепления
человека в добрых мыслях.
Все
бедствия — и всего человечества и отдельных
людей — ведут человечество и
людей, хотя и окольным путем, всё к той же одной цели, которая поставлена
людям: к всё большему и большему проявлению духовного начала как каждым
человеком в себе, так и во всем человечестве.
Только знай и верь, что всё, что случается с тобой, ведет тебя к твоему истинному, духовному благу, и ты будешь встречать болезни, бедность, позор, — всё то, что считается
людьми бедствиями, — не как
бедствия, а как то, что нужно для твоего блага, как земледелец принимает нужный для его поля дождь, измочивший его, как больной принимает горькое лекарство.
Смерть так легко избавляет от всех затруднений и
бедствий, что неверующие в бессмертие
люди должны бы желать ее.
Люди же, верующие в бессмертие, ожидающие новой жизни, еще больше должны бы были желать ее. Отчего же большинство
людей не желает ее? А оттого, что большинство
людей живет телесной, а не духовной жизнью.
Жизнь
человека и благо его во все большем соединении души, отделенной телом от других душ и от бога, с тем, от чего она отделена. Соединение это делается тем, что душа, проявляясь любовью, всё больше и больше освобождается от тела. И потому, если
человек понимает то, что в этом освобождении души от тела и жизнь и ее благо, то жизнь его, несмотря ни на какие
бедствия, страдания и болезни, не может быть не чем иным, как только ненарушимым благом.
1800 лет назад на вопрос этот Христос ответил, что конец нынешнего века, т. е. языческого устройства мира, наступит тогда, когда (Мф. XXIV, 3—28) увеличатся до последней степени
бедствия людей и вместе с тем благая весть царства божия, т. е. возможность нового, ненасильнического устройства жизни, будет проповедана по всей земле.
— Было время, и вы помните его, — продолжала Марфа, — когда мать ваша жила единственно для супруга и семейства в тишине дома своего, боялась шума народного и только в храмы священные ходила по стогнам, не знала ни вольности, ни рабства, не знала, повинуясь сладкому закону любви, что есть другие законы в свете, от которых зависит счастие и
бедствие людей.
Это особенно ясно видно из того, что в наше время всякий шаг вперед в технических усовершенствованиях не только не содействует общему благу, но, напротив, всё с большей и большей очевидностью показывает, что все эти усовершенствования могут только увеличить
бедствия людей, но никак не уменьшить их.
Неточные совпадения
Дети, которые при рождении оказываются не обещающими быть твердыми в
бедствиях, умерщвляются;
люди крайне престарелые и негодные для работ тоже могут быть умерщвляемы, но только в таком случае, если, по соображениям околоточных надзирателей, в общей экономии наличных сил города чувствуется излишек.
К довершению
бедствия глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они около колокольни, стали судить да рядить и кончили тем, что выбрали из среды своей ходока — самого древнего в целом городе
человека, Евсеича. Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир сказал:
Предместник его, капитан Негодяев, хотя и не обладал так называемым"сущим"злонравием, но считал себя
человеком убеждения (летописец везде вместо слова"убеждения"ставит слово"норов") и в этом качестве постоянно испытывал, достаточно ли глуповцы тверды в
бедствиях.
Не потому это была дерзость, чтобы от того произошел для кого-нибудь ущерб, а потому что
люди, подобные Негодяеву, — всегда отчаянные теоретики и предполагают в смерде одну способность: быть твердым в
бедствиях.
И сама история только в тоску повергает: учишь, читаешь, что вот-де настала година
бедствий, несчастлив
человек; вот собирается с силами, работает, гомозится, страшно терпит и трудится, все готовит ясные дни. Вот настали они — тут бы хоть сама история отдохнула: нет, опять появились тучи, опять здание рухнуло, опять работать, гомозиться… Не остановятся ясные дни, бегут — и все течет жизнь, все течет, все ломка да ломка.