Неточные совпадения
Таня.
Ну и идите к
ним, а меня оставьте.
Доктор (смеясь). Что же, правда. Все эти штуки проделывают, а потом расстройство пищеварительных органов, давление на печень, нервы, —
ну, и пошла писать, а ты ее подправляй. Беда с
ними! (Посмеивается.) А вы что? Вы, кажется, спирит тоже?
Яков. И как это она вырвалась из рук, бог ее знает. Только стал обтирать, хотел перехватить, — вышмыгнула как-то… В мелкие кусочки! Все мое несчастье!
Ему хорошо, Григорию-то Михайлычу, говорить, как
он один головой, а вот как семья? Ведь тоже надо обдумать да прокормить. Я на труды не смотрю. Так ничего не говорила?
Ну, и слава богу! А ложечки у вас, Федор Иваныч, одна или две?
Таня.
Ну что ж,
они ему скажут подписать —
он и подпишет?
Барыня.
Ну да, а то какая же! Так вот возьми ты эту бутыль и вымой прежде, где
они стоят, мылом, потом этим…
Федор Иваныч. И жалко мне вас, да не знаю, братцы. Я ведь очень понимаю. Да ведь отказал
он. Теперь как же? Да и барыня еще несогласна. Едва ли!
Ну, да давайте бумагу, — пойду, попытаюсь, попрошу
его. (Уходит.)
Таня.
Ну, вот я и опасаюсь и об этом спросить хотела, что не будет ли от этого вреда? Тоже век жить, а в
нем такое дело.
Федор Иваныч (кивает головой). А ласковая девочка, хорошая. А ведь сколько
их таких пропадает, подумаешь! Только ведь промахнись раз один — пошла по рукам… Потом в грязи ее уж не сыщешь. Не хуже, как Наталья сердечная… А тоже была хорошая, тоже мать родила, лелеяла, выращивала… (Берет газету.) Ну-ка, что Фердинанд наш, как изворачивается?..
Семен.
Ну, дядя Митрий, наскучит.
Оно, глядеться, легко, а беготни тоже много. Замотаешься.
Яков. Должно, что знает. Жил я прежде у генерала. под Москвой, сердитый был такой, гордый — страсть, генерал-то! Так заболела у
него дочка. Сейчас послали за этим. Тысячу рублей — приеду…
Ну, сговорились, приехал. Так что-то не потрафили
ему. Так, батюшки мои, как цыкнет на генерала. AI говорит, так так-то ты меня унажаешь, так-то? Так не стану ж лечить! — Так куда тебе! генерал-то и гордость свою забыл, всячески улещает. Батюшка! только не бросай!
Сахатов. Да, да, понимаю.
Ну, так вот что: вы поговорите с
ними, а я покамест незаметно положу вон в эту сумку — так, чтоб и
они не знали, не могли ничем указать
ему. Поговорите с
ними.
Доктор (Гросману). Ну-ка, господин, позвольте ваш пульс. Проверим, проверим. (Вынимает часы и держит
его за руку.)
Федор Иваныч.
Ну, делай как знаешь, только бы тут
их не было. (Уходит.)
Леонид Федорович.
Ну, как хочет она, так и делает. А от
него мне, кроме неприятностей… да и некогда.
Толстая барыня.
Ну как же! Совсем ясно было видно. А с левой стороны монах в черном одеянье, еще нагнулся к
нему…
Леонид Федорович.
Ну, Федор, какой сеанс был удивительный! Оказывается, что землю-то надо уступить крестьянам на
их условиях.
Таня. Батюшки мои! Голубчики! Набралась я страху, как
он за нитку поймал. (Визжит.)
Ну, да все-таки вышло, — подписал!
Федор Иваныч. Да пришли из нашей курской деревни землю покупать; дело ночное, да и земляки. Один буфетному мужику отец.
Ну и провели
их в кухню. А тут случись угадыванье мыслей; спрятали вещь в кухню, пришли все господа, увидала
их барыня — беда! Как, говорит, люди, может быть, зараженные, а
их в кухню!.. Очень она напугана заразой этой.
Василий Леонидыч.
Ну, хорошо, я пойду собак посмотрю, в кучерскую. Кобель один, так так зол, что кучер говорит, чуть не съел
его. А, что?
Федор Иваныч. Позвольте доложить, Анна Павловна, надо вам сказать, что Семен имеет чувства к Тане, и как
они теперь сосватаны, а Григорий — что ж, надо правду сказать — обращается нехорошо, неблагородно.
Ну, вот Семен, я полагаю, и обиделся на
него...
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного
его письма. Приносят ко мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «
Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Осип. Давай
их, щи, кашу и пироги! Ничего, всё будем есть.
Ну, понесем чемодан! Что, там другой выход есть?
Анна Андреевна.
Ну, Машенька, нам нужно теперь заняться туалетом.
Он столичная штучка: боже сохрани, чтобы чего-нибудь не осмеял. Тебе приличнее всего надеть твое голубое платье с мелкими оборками.
Анна Андреевна.
Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где
ему смотреть на тебя? И с какой стати
ему смотреть на тебя?
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «
Ну, — думаю себе, — слава богу!» И говорю
ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.