Неточные совпадения
Если прибавить к этому еще шовинистический английский патриотизм, проводимый во всех исторических
драмах, такой патриотизм, вследствие которого английский престол есть нечто священное, англичане всегда побеждают французов, избивая тысячи и теряя только десятки, Иоанна д’Арк — колдунья, и Гектор и все трояне, от которых происходят англичане, —
герои, а греки — трусы и изменники и т. п., то таково будет мировоззрение мудрейшего учителя жизни по изложению величайших его хвалителей.
В Испании процветала светская
драма с сложными завязками и древними, историческими
героями.
Люди этого кружка, как и все люди высших сословий христианского мира того времени, находились под обаянием и влиянием греческих памятников и, будучи совершенно равнодушны к вопросам религиозным, думали, что если греческая
драма, изображая бедствия и страдания, и борьбу своих
героев, представляет высший образец
драмы, то и для
драмы в христианском мире такое изображение страданий и борьбы
героев будет достаточным содержанием, если только откинуть узкие требования псевдоклассицизма.
Люди эти, не понимая того, что для греков борьба и страдания их
героев имели религиозное значение, вообразили себе, что стоит только откинуть стеснительные законы трех единств, и, не вложив в нее никакого религиозного соответственного времени содержания,
драма будет иметь достаточное основание в изображении различных моментов жизни исторических деятелей и вообще сильных страстей людских.
Правда, в таком характере есть уже что-то отталкивающее, и тот же читатель, который на жизненной своей дороге будет дружен с таким человеком, будет водить с ним хлеб-соль и проводить приятно время, станет глядеть на него косо, если он очутится
героем драмы или поэмы.
Неточные совпадения
Эти ее анекдоты очень хорошо сливались с ее же рассказами о маленьких идиллиях и
драмах простых людей, и в общем получалась картина морально уравновешенной жизни, где нет ни
героев, ни рабов, а только — обыкновенные люди.
Думая только дать другое направление слухам о Вере, о себе и о Тушине, он нечаянно наткнулся на забытую, но живую страницу своей фамильной хроники, другую
драму, не опасную для ее
героев — ей минула сорокалетняя давность, но глубоко поглотившую его самого.
Он, в подтверждение чистоты исповедуемого им учения об изящном, призывал тень Байрона, ссылался на Гете и на Шиллера.
Героем, возможным в
драме или в повести, он воображал не иначе как какого-нибудь корсара или великого поэта, артиста и заставлял их действовать и чувствовать по-своему.
В это время в Петербурге давали
драму, в которой чуткий к современным веяниям драматург вывел нового
героя — «молодого земского начальника».
А еще один московский критик разве не строил таких заключений:
драма должна представлять нам
героя, проникнутого высокими идеями; героиня «Грозы», напротив, вся проникнута мистицизмом, следовательно, не годится для
драмы, ибо не может возбуждать нашего сочувствия; следовательно, «Гроза» имеет только значение сатиры, да и то не важной, и пр. и пр…