Неточные совпадения
— Я знаю, отчего ты это говоришь, — продолжает отъезжающий. —
Быть любимым по-твоему такое же счастье, как
любить, и довольно на всю жизнь, если раз достиг его.
Мне казалось, что наконец-то вот я полюбил, а потом увидал, что это
была невольная ложь, что так
любить нельзя, и не мог итти далее; а она пошла.
— Не
любил! Да, правда, не
любил. Да
есть же во мне желание
любить, сильнее которого нельзя иметь желанья! Да опять, и
есть ли такая любовь? Всё остается что-то недоконченное. Ну, да чтò говорить! Напутал, напутал я себе в жизни. Но теперь всё кончено, ты прав. И я чувствую, что начинается новая жизнь.
— Нет, всё-таки скажу… Надо и можно
быть откровенным с тобой, потому что я тебя
люблю… Ты ведь
любишь ее? Я всегда это думал… да?
Соседка барыня, говорившая одинаково мне и Дубровину, и предводителю, что
любит звезды,
была также не то».
— Отчего ж? и
выпить люблю.
— А мне сказывали, — промолвил Назарка, подходя к Устеньке, — яму рыть
будут, девок сажать за то, что ребят молодых не
любят. — И опять он сделал любимое коленце, вслед за которым все захохотали, а Ергушов тотчас же стал обнимать старую казачку, пропустив Марьянку, следовавшую по порядку.
Старик
любил Лукашку, и лишь одного его исключал из презрения ко всему молодому поколению казаков. Кроме того, Лукашка и его мать, как соседи, нередко давали старику вина, каймачку и т. п. из хозяйственных произведений, которых не
было у Ерошки. Дядя Ерошка, всю жизнь свою увлекавшийся, всегда практически объяснял свои побуждения, «что ж? люди достаточные, — говорил он сам себе. — Я им свежинки дам, курочку, а и они дядю не забывают: пирожка и лепешки принесут другой раз».
— Скупой! Не
люблю, — отвечал старик. — Издохнет, всё останется. Для кого копит? Два дома построил. Сад другой у брата оттягал. Ведь тоже и по бумажным делам какая собака! Из других станиц приезжают к нему бумаги писать. Как напишет, так как раз и выйдет. В самый раз сделает. Да кому копить-то? Всего один мальчишка да девка; замуж отдаст, никого не
будет.
Бывало — жила она высоко; мать ведьма
была, чорт; страсть не
любила меня, — приду бывало с няней (друг значит), Гирчиком звали.
«Много я передумал и много изменился в это последнее время», писал Оленин, «и дошел до того, что написано в азбучке. Для того чтоб
быть счастливым, надо одно —
любить, и
любить с самоотвержением,
любить всех и всё, раскидывать на все стороны паутину любви: кто попадется, того и брать. Так я поймал Ванюшу, дядю Ерошку, Лукашку, Марьянку».
— Счастья не хочешь, — повторила Устенька шопотом и привставая. — А счастлива ты, ей-Богу! Как тебя
любят! Ты корявая такая, а тебя
любят. Эх, кабы я да на твоем месте
была, я бы постояльца вашего так окрутила! Посмотрела я на него, как у нас
были, так, кажется, и съел бы он тебя глазами. Мой дедушка — и тот чего мне не надавал! А ваш, слышь, из русских богач первый. Его денщик сказывал, что у них свои холопи
есть.
Может
быть, я в ней
люблю природу, олицетворение всего прекрасного природы; но я не имею своей воли, а чрез меня
любит ее какая-то стихийная сила, весь мир Божий, вся природа вдавливает любовь эту в мою душу и говорит:
люби.
— Да, одни! Придут бывало казаки, или верхом сядут, скажут: пойдем хороводы разбивать, и поедут, а девки дубье возьмут. На масленице, бывало, как разлетится какой молодец, а они бьют, лошадь бьют, его бьют. Прорвет стену, подхватит какую
любит и увезет. Матушка, душенька, уж как хочет
любит. Да и девки ж
были! Королевны!
Ему казалось, что она его
любила только в минуту настоящего и что будущего для нее не
было с ним.
Он
любил Марьянку больше, чем прежде, и знал теперь, что никогда не может
быть любим ею.
— Я Николая Петровича одного на свете люблю и век
любить буду! — проговорила с внезапною силой Фенечка, между тем как рыданья так и поднимали ее горло, — а что вы видели, так я на Страшном суде скажу, что вины моей в том нет и не было, и уж лучше мне умереть сейчас, коли меня в таком деле подозревать могут, что я перед моим благодетелем, Николаем Петровичем…
Неточные совпадения
Осип. Да, порядок
любит. Уж ему чтоб все
было в исправности.
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, —
люблю хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы
были немножко ниже ростом, не правда ли?
Анна Андреевна. Цветное!.. Право, говоришь — лишь бы только наперекор. Оно тебе
будет гораздо лучше, потому что я хочу надеть палевое; я очень
люблю палевое.
Осип.
Любит он, по рассмотрению, что как придется. Больше всего
любит, чтобы его приняли хорошо, угощение чтоб
было хорошее.
Хлестаков. Хорошо, хоть на бумаге. Мне очень
будет приятно. Я, знаете, этак
люблю в скучное время прочесть что-нибудь забавное… Как ваша фамилия? я все позабываю.