Неточные совпадения
Няня. И
то мы примечаем, что во всем доме
другие порядки пошли. (И барин
другой стал, посмирнел совсем, и учителя стюдента взяли заместо немца, и Катерине-то Матвевне волю дали, и детей всех распустили. Все
другое стало, все по-новому пошло!)
Другое дело
то, что в нем и странности, и все — не светский он человек, но уж знаешь, по крайней мере, что бескорыстнейший человек.
Иван Михайлович. Лучше не лучше, а надо. Вон Катенька с Анатолием Дмитричем считают меня и консерватором и ретроградом, а я сочувствую всему. Прорвется старое — нельзя, а сочувствую. Вон молодое поколенье-то наше растет. И Любочка замуж выйдет за этого ли, за
другого, а не за нашего брата, а за нового современного человека, и Петруша уже растет не в
тех понятиях. Что же, мне не врагом же быть своих детей! Где он, Петя-то? С учителем, верно?
Катерина Матвеевна. А мое воззрение
другое, — я нахожу, что чем грубее
та среда, в которой приводится работать,
тем больше нужно энергии. Потому что в силу чего могут измениться эти уродливые отношения, как не в силу
тех идей и заложений, которые мы внесем в них. Я сознаю свое влияние над этими людьми и посильно употребляю его. И вы призваны облагородить еще свежую личность Петра. Он с своей стороны тоже вносит идеи в эту мертвящую среду. Вот Анатолий Дмитрич так же судит.
Иван Михайлович. Да что, братец, я тебе по правде скажу, он ничего у меня не просил. Сначала я ему начал было — он отказался.
Другой раз —
то же: мне, говорит, ничего не нужно… Ну, а потом моя старуха заломалась… Я и решил подождать. Думаю: он знает, что у меня дочь одна, я ей назначил Волоколамское именье; посмотрю, каков будет к ней; так и дам, в день ли свадьбы, или завтра. Насчет приданого — уж это все отлично, могу сказать.
Катерина Матвеевна. Я — член коммуны. Пишите вашему
другу, что два члена, вы и я, вступаем в коммуну. Я же беру
те деньги, которые у меня есть, еду с вами в Петербург и пишу Ивану Михайловичу, чтоб он продал мою землю и прислал деньги в коммуну. Я буду работать над своим сочинением о значении женского умственного труда. Твердынский, я один раз уже жестоко обманулась! Вы не измените нашим основаниям!
Венеровский. Ты, ей-богу, принимаешь меня бог знает за кого. Ни
того, ни
другого. Я поеду, скорей только. Что, ты все устроил?
Любочка. Ну, как ты хочешь, Anatole? Ведь все родные,
друзья только самые близкие, и
то мы стольких обидели! Так что ж, поедем к папа? А оттуда уж прямо… Как подумаю, через двенадцать дней уж за границей… Как славно!
Бывают хуже, но раз мы сознали, что убеждения наши различны, что почва, на которой стою я и они, не одна и
та же, надо стать одним одесную, а
другим ошую.
Венеровский. Любите вы честное, свободное и разумное! Любите
те личности, которые соединяют в себе эти качества, и вы будете гуманны; а любить женщину за
то, что она произвела вас на свет, не имеет никакого смысла. Да, великолепнейший
друг! Ежели вы и меня любите,
то не за
то, что я хорош или умен, а только за
то, что во мне соединяются
те качества, про которые я говорил. Да-с, это так.
Венеровский. Да-с, Любовь Ивановна, моя женка миленькая.
Другим знание всего
того, что я вам сообщил, дается трудом и борьбой и глубоким изучением, и
то редкие, сильные характеры усвоивают себе это учение так полно и ясно, как я его понимаю, а вам, моя миленькая счастливица, все это дается легко. Только слушать, воспринимать, и вы сразу станете на
ту высоту, на которой должен стоять человек нового времени. Да бросимте словопрения! Мы теперь одни несвободны. (Садится ближе.)Что ж вы не пьете, моя касатынька?
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем
другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с
тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра
тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у
того и у
другого.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в
то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с
другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так,
то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на
другую квартиру.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в
другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.