Неточные совпадения
То, что
любовь есть необходимое и благое
условие жизни человеческой, было признаваемо всеми религиозными учениями древности.
«Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб (Исход, 21, 14), а я говорю вам, не противься злому», сказано в 38 ст. V гл. Матфея. В стихах же 39 и 40, как бы предвидя те исключения, которые могут показаться нужными при приложении к жизни закона
любви, ясно и определенно говорится, что нет и не может быть таких
условий, при которых возможно бы было отступление от самого простого и первого требования
любви: неделания другому того, чего не хочешь, чтобы тебе делали.
Шаг этот в том, что все прежние религиозные и нравственные учения о
любви, признавая, как это и не могло быть иначе, благодетельность
любви для жизни человечества, вместе с тем допускали возможность таких
условий, при которых исполнение закона
любви становилось необязательным, могло быть обойдено.
Но не то с душевным состоянием тех людей, которые пользуются насилием, подчиняются ему, участвуют в нем. Все эти тысячи, миллионы людей вместо естественного и свойственного людям чувства
любви к братьям испытывают ко всем людям, кроме маленького кружка единомышленников, только чувства ненависти, осуждения и страха, и до такой степени заглушают в себе все человеческие чувства, что убийства братьев кажутся им необходимыми
условиями блага их жизни.
Достигается это освобождение от мучащего и развращающего людей зла не тем, что люди укрепят или удержат существующее устройство: монархию, республику, какую бы то ни было, и не тем, что, уничтожив существующее устройство, установят лучшее, социалистическое, коммунистическое, вообще не тем, что одни люди будут себе представлять известное, считаемое ими наилучшим, устройство общества и будут насилием принуждать к нему других людей, а только тем, что каждый человек (большинство людей), не думая и не заботясь для себя и для других о последствиях своей деятельности, будет поступать так или иначе, не ради того или иного устройства общества, а только ради исполнения для себя, для своей жизни, признаваемого им высшим, закона жизни, закона
любви, не допускающего насилия ни при каких
условиях.
Только пойми, кто ты, и как, с одной стороны, ничтожно то, что ты ошибочно называешь собою, признавая себя в своем теле, как необъятно велико то, что ты сознаешь истинно собою, — твое духовное существо, — только пойми это и начни каждый час своей жизни жить не для внешних целей, а для исполнения того истинного назначения твоей жизни, которое открыто тебе и мудростью всего мира, и учением Христа, и твоим собственным сознанием, начни жить, полагая цель и благо твоей жизни в том, чтобы с каждым днем всё больше и больше освобождать дух свой от обманов плоти, всё больше и больше совершенствоваться в
любви, что в сущности одно и то же; только начни делать это — и с первого часа, дня ты почувствуешь, какое новое и радостное чувство сознания полной свободы и блага всё больше и больше будет вливаться в твою душу и — что больше всего поразит тебя — как те самые внешние
условия, которыми ты так был озабочен и которые всё-таки так далеки были от твоих желаний, — как эти
условия сами собой (оставляя тебя в твоем внешнем положении или выводя из него) перестанут быть препятствиями и будут только всё большими и большими радостями твоей жизни.
Замечательно то, что в учении Христа в особенности претит людям, не понимающим его, упоминание о непротивлении злу насилием. Упоминание это особенно неприятно им, потому что оно прямо требует того, что нарушает весь привычный порядок их жизни. И потому люди, не желающие изменить привычный порядок жизни, это упоминание об одном из неизбежных
условий любви, называют особенной, независимой от закона любви заповедью и всячески ее исправляют или просто отрицают.
Ее чуждому всякой глубины мысли уму, конечно, могло показаться более чем странным, что роман Александра Васильевича начался чуть ли не с умирающей девушкой. Здоровье было главным
условием любви в том смысле, в каком понимала ее Марья Петровна, в каком понимает ее, с одной стороны, впрочем, и русский народ, выражая в одной из своих пословиц мысли, что «муж любит жену здоровую».
Неточные совпадения
На первого ребенка, хотя и от нелюбимого человека, были положены все силы
любви, не получавшие удовлетворения; девочка была рождена в самых тяжелых
условиях, и на нее не было положено и сотой доли тех забот, которые были положены на первого.
Разговор, затеянный Васенькой с Кити, шел опять о вчерашнем, об Анне и о том, может ли
любовь стать выше
условий света.
— Сообразите же, насколько трудно при таких
условиях создавать общественное мнение и руководить им. А тут еще являются люди, которые уверенно говорят: «Чем хуже — тем лучше». И, наконец, — марксисты, эти квазиреволюционеры без
любви к народу.
Уж одни размеры, в которые развилась их
любовь, составляют загадку, потому что первое
условие таких, как Версилов, — это тотчас же бросить, если достигнута цель.
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и
условий на чувства, не будет долга и обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной
любви; когда не будет мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…