Вот какой был вид из них: прямо под окнами дорога, на которой каждая выбоина, каждый камешек, каждая колея давно знакомы и милы мне; за дорогой — стриженая липовая аллея, из-за которой кое-где виднеется плетеный частокол; через аллею виден луг, с одной стороны которого гумно, а напротив лес; далеко в лесу видна избушка сторожа.
Неточные совпадения
Вот дворовая женщина с мочалкой идет мыть тарелки,
вот слышно,
как шумят посудой в буфете, раздвигают стол и ставят стулья,
вот и Мими с Любочкой и Катенькой (Катенька — двенадцатилетняя дочь Мими) идут из саду; но не видать Фоки — дворецкого Фоки, который всегда приходит и объявляет, что кушать готово.
Большой статный рост, странная, маленькими шажками, походка, привычка подергивать плечом, маленькие, всегда улыбающиеся глазки, большой орлиный нос, неправильные губы, которые как-то неловко, но приятно складывались, недостаток в произношении — пришепетывание, и большая во всю голову лысина:
вот наружность моего отца, с тех пор
как я его запомню, — наружность, с которою он умел не только прослыть и быть человеком àbonnes fortunes, [удачливым (фр.).] но нравиться всем без исключения — людям всех сословий и состояний, в особенности же тем, которым хотел нравиться.
—
Как ни говорите, а мальчик до двенадцати и даже до четырнадцати лет все еще ребенок;
вот девочка — другое дело.
—
Вот хорошо!.. я не заплакал, небось, сегодня,
как разбил себе ногу почти до кости.
«Да, это правда, — подумал я. — Иленька больше ничего
как плакса, а
вот Сережа — так это молодец… что это за молодец!..»
— Надеюсь, ты не будешь скучать у меня, мой дружок, — сказала бабушка, приподняв ее личико за подбородок, — прошу же веселиться и танцевать
как можно больше.
Вот уж и есть одна дама и два кавалера, — прибавила она, обращаясь к г-же Валахиной и дотрагиваясь до меня рукою.
— Нет, позвольте, барин, чем-то вы заплатите? знаю я,
как вы платите: Марье Васильевне
вот уж вы восьмой месяц двугривенный все платите, мне тоже уж, кажется, второй год, Петрушке…
—
Вот дурак! — сказал он, улыбаясь, и потом, помолчав немного: — Я так совсем не так,
как ты: я думаю, что, если бы можно было, я сначала хотел бы сидеть с ней рядом и разговаривать…
— Я сама, — говорила Наталья Савишна, — признаюсь, задремала на кресле, и чулок вывалился у меня из рук. Только слышу я сквозь сон — часу этак в первом, — что она
как будто разговаривает; я открыла глаза, смотрю: она, моя голубушка, сидит на постели, сложила
вот этак ручки, а слезы в три ручья так и текут. «Так все кончено?» — только она и сказала и закрыла лицо руками. Я вскочила, стала спрашивать: «Что с вами?»
— Да вот посмотрите на лето. Отличится. Вы гляньте-ка, где я сеял прошлую весну. Как рассадил! Ведь я, Константин Дмитрич, кажется,
вот как отцу родному стараюсь. Я и сам не люблю дурно делать и другим не велю. Хозяину хорошо, и нам хорошо. Как глянешь вон, — сказал Василий, указывая на поле, — сердце радуется.
Потом в продолжение некоторого времени пустился на другие спекуляции, именно
вот какие: накупивши на рынке съестного, садился в классе возле тех, которые были побогаче, и как только замечал, что товарища начинало тошнить, — признак подступающего голода, — он высовывал ему из-под скамьи будто невзначай угол пряника или булки и, раззадоривши его, брал деньги, соображаяся с аппетитом.
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с
какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А
вот он-то и есть этот чиновник.
А
вот вам, Лука Лукич, так,
как смотрителю учебных заведений, нужно позаботиться особенно насчет учителей.
Да объяви всем, чтоб знали: что
вот, дискать,
какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Анна Андреевна.
Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные.
Какой вздор говорит!
Как же не темные, когда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей дочери, а
вот теперь такая судьба: именно так сделалось,
как она хотела», — и так, право, обрадовалась, что не могла говорить.