Неточные совпадения
Муж тетки был переплетчик и прежде жил
хорошо, а теперь растерял всех давальщиков и пьянствовал, пропивая все,
что ему попадало под руку.
То же,
что он выговаривал
хорошо по-английски, по-французски и по-немецки,
что на нем было белье, одежда, галстук и запонки от самых первых поставщиков этих товаров, никак не могло служить — он сам понимал — причиной признания своего превосходства.
— Ну,
хорошо, отравление, так отравление, — сказал председатель, сообразив,
что это такое дело, которое можно кончить до 4-х часов, а потом уехать. — А Матвея Никитича нет?
— Подсудимая отрицает, стало быть, то,
что у нее были какие-либо близкие отношения с Картинкиным? Очень
хорошо.
Когда же Нехлюдов, поступив в гвардию, с своими высокопоставленными товарищами прожил и проиграл столько,
что Елена Ивановна должна была взять деньги из капитала, она почти не огорчилась, считая,
что это естественно и даже
хорошо, когда эта оспа прививается в молодости и в хорошем обществе.
— Да, как же, князь Нехлюдов? Очень приятно, мы уже встречались, — сказал председатель, пожимая руку и с удовольствием вспоминая, как
хорошо и весело он танцовал — лучше всех молодых — в тот вечер, как встретился с Нехлюдовым. —
Чем могу служить?
Хотя Нехлюдов
хорошо знал и много paз и за обедом видал старого Корчагина, нынче как-то особенно неприятно поразило его это красное лицо с чувственными смакующими губами над заложенной за жилет салфеткой и жирная шея, главное — вся эта упитанная генеральская фигура. Нехлюдов невольно вспомнил то,
что знал о жестокости этого человека, который, Бог знает для
чего, — так как он был богат и знатен, и ему не нужно было выслуживаться, — сек и даже вешал людей, когда был начальником края.
Нехлюдов был принимаем в числе этих друзей и потому,
что он считался умным молодым человеком, и потому,
что его мать была близким другом семьи, и потому,
что хорошо бы было, если бы Мисси вышла за него.
«Как
хорошо! Как
хорошо, Боже мой, как
хорошо!» говорил он про то,
что было в его душе.
«Изрядно о пресвятей, пречистой и преблагословенией Богородице», громко закричал после этого священник из-за перегородки, и хор торжественно запел,
что очень
хорошо прославлять родившую Христа без нарушения девства девицу Марию, которая удостоена за это большей чести,
чем какие-то херувимы, и большей славы,
чем какие-то серафимы.
— Сию минуту. Скажите ему, — обратился он к вошедшему помощнику, —
что, как я сказал, так и будет; может —
хорошо, не может — не надо.
—
Хорошо, я сделаю, узнаю, — сказал Нехлюдов, всё более и более удивляясь ее развязности. — Но мне о своем деле хотелось поговорить с вами. Вы помните,
что я вам говорил тот раз? — сказал он.
Благодаря ей, может быть, и мне, без ложной скромности скажу, удалось всё изменить, и изменить так,
что нет уже тех ужасов, которые были прежде, а им прямо там очень
хорошо.
Свою историю Вера Ефремовна рассказала так,
что она, кончив акушерские курсы, сошлась с партией народовольцев и работала с ними. Сначала шло всё
хорошо, писали прокламации, пропагандировали на фабриках, но потом схватили одну выдающуюся личность, захватили бумаги и начали всех брать.
«Нет, не поддамся», — подумал Нехлюдов и очнулся и спросил себя: «
Что же,
хорошо или дурно я делаю?
— Ребеночка, батюшка мой, я тогда
хорошо обдумала. Она дюже трудна была, не чаяла ей подняться. Я и окрестила мальчика, как должно, и в воспитательный представила. Ну, ангельскую душку
что ж томить, когда мать помирает. Другие так делают,
что оставят младенца, не кормят, — он и сгаснет; но я думаю:
что ж так, лучше потружусь, пошлю в воспитательный. Деньги были, ну и свезли.
— Вот хорошо-то,
что поймал тебя! А то никого в городе нет. Ну, брат, а ты постарел, — говорил он, выходя из пролетки и расправляя плечи. — Я только по походке и узнал тебя. Ну,
что ж, обедаем вместе? Где у вас тут кормят порядочно?
—
Что ж, это
хорошо. Только тут какая-то романическая история. Ну-ка, расскажи.
— Ну, нет, она-то сама наверно знает за
что. Они очень
хорошо знают. И им, этим стриженым, поделом.
Генерал не выразил никакого ни удовольствия ни неудовольствия при вопросе Нехлюдова, а, склонив голову на бок, зажмурился, как бы обдумывая. Он, собственно, ничего не обдумывал и даже не интересовался вопросом Нехлюдова, очень
хорошо зная,
что он ответит ему по закону. Он просто умственно отдыхал, ни о
чем не думая.
«А вдруг всё это я выдумал и не буду в силах жить этим: раскаюсь в том,
что я поступил
хорошо», сказал он себе и, не в силах ответить на эти вопросы, он испытал такое чувство тоски и отчаяния, какого он давно не испытывал. Не в силах разобраться в этих вопросах, он заснул тем тяжелым сном, которым он, бывало, засыпал после большого карточного проигрыша.
— Тогда он, — продолжала Лидия, волнуясь и торопясь, — стал уговаривать меня. «Всё, говорит,
что вы мне скажете, никому повредить не может, а напротив… Если вы скажете, то освободите невинных, которых мы, может быть, напрасно мучим». Ну, а я всё-таки сказала,
что не скажу. Тогда он говорит: «Ну,
хорошо, не говорите ничего, а только не отрицайте того,
что я скажу». И он стал называть и назвал Митина.
Топоров, как и все люди, лишенные основного религиозного чувства, сознанья равенства и братства людей, был вполне уверен,
что народ состоит из существ совершенно других,
чем он сам, и
что для народа необходимо нужно то, без
чего он очень
хорошо может обходиться.
С отвращением и ненавистью я говорил с ней и потом вдруг вспомнил о себе, о том, как я много раз и теперь был, хотя и в мыслях, виноват в том, за
что ненавидел ее, и вдруг в одно и то же время я стал противен себе, а она жалка, и мне стало очень
хорошо.
Тарас говорил про себя,
что когда он не выпьет, у него слов нет, а
что у него от вина находятся слова хорошие, и он всё сказать может. И действительно, в трезвом состоянии Тарас больше молчал; когда же выпивал,
что случалось с ним редко и и только в особенных случаях, то делался особенно приятно разговорчив. Он говорил тогда и много и
хорошо, с большой простотою, правдивостью и, главное, ласковостью, которая так и светилась из его добрых голубых глаз и не сходящей с губ приветливой улыбки.
На вопросы его,
хорошо ли ей и не нужно ли ей
чего, она отвечала уклончиво, смущенно и с тем, как ему казалось, враждебным чувством упрека, которое и прежде проявлялось в ней.
— Им
хорошо, дармоедам, — услыхал Нехлюдов, когда он уже подходил к двери политических, —
что им, чертям, делается; небось, брюхо не заболит, — сказал чей-то хриплый голос, прибавив еще неприличное ругательство.
Она очень
хорошо могла доказывать,
что существующий порядок невозможен, и
что обязанность всякого человека состоит в том, чтобы бороться с этим порядком и пытаться установить тот и политический и экономический строй жизни, при котором личность могла бы свободно развиваться, и т. п.
—
Хорошо, я так и скажу ей. Вы не думайте,
что я влюблен в нее, — продолжал он. — Я люблю ее как прекрасного, редкого, много страдавшего человека. Мне от нее ничего не нужно, но страшно хочется помочь ей, облегчить ее поло…
— Она? — Марья Павловна остановилась, очевидно желая как можно точнее ответить на вопрос. — Она? — Видите ли, она, несмотря на ее прошедшее, по природе одна из самых нравственных натур… и так тонко чувствует… Она любит вас,
хорошо любит, и счастлива тем,
что может сделать вам хоть то отрицательное добро, чтобы не запутать вас собой. Для нее замужество с вами было бы страшным падением, хуже всего прежнего, и потому она никогда не согласится на это. А между тем ваше присутствие тревожит ее.
—
Чего лучше «Сибирской». А то у Дюкова
хорошо.
Но после обеда, в гостиной за кофе, завязался очень интересный разговор с англичанином и хозяйкой о Гладстоне, в котором Нехлюдову казалось,
что он
хорошо высказал много умного, замеченного его собеседниками.