Неточные совпадения
Повитуха взяла у нее за прожитье — за корм
и зa чай — за два месяца 40 рублей, 25 рублей пошли за отправку ребенка, 40 рублей повитуха выпросила себе взаймы на корову, рублей 20 разошлись
так — на платья, на гостинцы,
так что, когда Катюша выздоровела, денег у нее не было,
и надо было искать места.
В глубине души он знал, что ему
надо ехать,
и что не за чем теперь оставаться у теток, знал, что ничего из этого не могло выйти хорошего, но было
так радостно
и приятно, что он не говорил этого себе
и оставался.
Он думал еще
и о том, что, хотя
и жалко уезжать теперь, не насладившись вполне любовью с нею, необходимость отъезда выгодна тем, что сразу разрывает отношения, которые трудно бы было поддерживать. Думал он еще о том, что
надо дать ей денег, не для нее, не потому, что ей эти деньги могут быть нужны, а потому, что
так всегда делают,
и его бы считали нечестным человеком, если бы он, воспользовавшись ею, не заплатил бы за это. Он
и дал ей эти деньги, — столько, сколько считал приличным по своему
и ее положению.
«
И такая удивительная случайность! Ведь
надо же, чтобы это дело пришлось именно на мою сессию, чтобы я, нигде не встречая ее 10 лет, встретил ее здесь, на скамье подсудимых!
И чем всё это кончится? Поскорей, ах, поскорей бы!»
— А помните, как вы говорили, что
надо всегда говорить правду,
и как вы тогда всем нам говорили
такие жестокие правды. Отчего же теперь вы не хотите сказать? Помнишь, Мисси? — обратилась Катерина Алексеевна к вышедшей к ним Мисси.
«
Такое же опасное существо, как вчерашняя преступница, — думал Нехлюдов, слушая всё, что происходило перед ним. — Они опасные, а мы не опасные?.. Я — распутник, блудник, обманщик,
и все мы, все те, которые, зная меня
таким, каков я есмь, не только не презирали, но уважали меня? Но если бы даже
и был этот мальчик самый опасный для общества человек из всех людей, находящихся в этой зале, то что же, по здравому смыслу,
надо сделать, когда он попался?
Все жили только для себя, для своего удовольствия,
и все слова о Боге
и добре были обман. Если же когда поднимались вопросы о том, зачем на свете всё устроено
так дурно, что все делают друг другу зло
и все страдают,
надо было не думать об этом. Станет скучно — покурила или выпила или, что лучше всего, полюбилась с мужчиной,
и пройдет.
И никому из присутствующих, начиная с священника
и смотрителя
и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом
такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только
такое бессмысленное многоглаголание
и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом
и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их,
и что молиться
надо не в храмах, а в духе
и истине; главное же, запретил не только судить людей
и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
— Сию минуту. Скажите ему, — обратился он к вошедшему помощнику, — что, как я сказал,
так и будет; может — хорошо, не может — не
надо.
— Не знаю, либерал ли я или что другое, — улыбаясь, сказал Нехлюдов, всегда удивлявшийся на то, что все его причисляли к какой-то партии
и называли либералом только потому, что он, судя человека, говорил, что
надо прежде выслушать его, что перед судом все люди равны, что не
надо мучать
и бить людей вообще, а в особенности
таких, которые не осуждены. — Не знаю, либерал ли я или нет, но только знаю, что теперешние суды, как они ни дурны, всё-таки лучше прежних.
— Ах, ты об этом? Нет, mon cher, решительно тебя не
надо пускать, тебе до всего дело. Пойдем, пойдем, Annette зовет нас, — сказал он, подхватывая его под руку
и выказывая опять
такое же возбуждение, как
и после внимания важного лица, но только теперь уже не радостное, а тревожное.
В случае оставления жалобы без последствий, к чему, по мнению адвоката,
надо быть готовым,
так как кассационные поводы очень слабы, партия каторжных, в числе которых была Маслова, могла отправиться в первых числах июня,
и потому, для того, чтобы приготовиться к поездке за Масловой в Сибирь, что было твердо решено Нехлюдовым,
надо было теперь же съездить по деревням, чтобы устроить там свои дела.
— Нет, благодарю вас, я найду, а вы, пожалуйста, прикажите оповестить мужикам, чтобы собрались: мне
надо поговорить с ними о земле, — сказал Нехлюдов, намереваясь здесь покончить с мужиками
так же, как
и в Кузьминском,
и, если можно, нынче же вечером.
И он точно не сомневался в этом не потому, что это было
так, а потому, что если бы это было не
так, ему бы
надо было признать себя не почтенным героем, достойно доживающим хорошую жизнь, а негодяем, продавшим
и на старости лет продолжающим продавать свою совесть.
—
И прекрасно. Архиерей его с крестом встретит.
Надо бы архиерея
такого же. Я бы им
такого рекомендовал, — сказал Сковородников
и, бросив окурок папироски в блюдечко, забрал что мог бороды
и усов в рот
и начал жевать их.
— Загипнотизировываешься? — повторил Богатырев
и громко захохотал. — Не хочешь, ну как хочешь. — Он вытер салфеткой усы. —
Так поедешь? А? Если он не сделает, то давай мне, я завтра же отдам, — прокричал он
и, встав из-за стола, перекрестился широким крестом, очевидно
так же бессознательно, как он отер рот,
и стал застегивать саблю. — А теперь прощай, мне
надо ехать.
Он относился к поддерживаемой им религии
так, как относится куровод к падали, которою он кормит своих кур: падаль очень неприятна, но куры любят
и едят ее,
и потому их
надо кормить падалью.
Нехлюдов уехал бы в тот же день вечером, но он обещал Mariette быть у нее в театре,
и хотя он знал, что этого не
надо было делать, он всё-таки, кривя перед самим собой душой, поехал, считая себя обязанным данным словом.
«Очень может быть, что правда то, что я говорил, — по крайней мере, он ничего не возразил мне. Но не
так надо было говорить. Мало же я изменился, если я мог
так увлечься недобрым чувством
и так оскорбить его
и огорчить бедную Наташу», думал он.
«
Так нельзя уезжать, — подумал он, —
надо съездить к ним
и загладить».
Это их не занимало, а занимало их только то, чтобы исполнить всё то, что по закону требовалось в этих случаях: сдать куда следует мертвых
и их бумаги
и вещи
и исключить их из счета тех, которых
надо везти в Нижний, а это было очень хлопотно, особенно в
такую жару.
Между арестантками
и арестантами, надзирателями
и конвойными
так установился обычай цинического разврата, что всякой, в особенности молодой женщине, если она не хотела пользоваться своим положением женщины,
надо было быть постоянно настороже.
Он не раз в продолжение этих трех месяцев спрашивал себя: «я ли сумасшедший, что вижу то, чего другие не видят, или сумасшедшие те, которые производят то, что я вижу?» Но люди (
и их было
так много) производили то, что его
так удивляло
и ужасало, с
такой спокойной уверенностью в том, что это не только
так надо, но что то, чтò они делают, очень важное
и полезное дело, — что трудно было признать всех этих людей сумасшедшими; себя же сумасшедшим он не мог признать, потому что сознавал ясность своей мысли.
— Нет, вы меня, Дмитрий Иванович, простите, если я не то делаю, что вы хотите, — сказала она, глядя ему в глаза своим косым таинственным взглядом. — Да, видно, уж
так выходит.
И вам жить
надо.