Неточные совпадения
Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое
место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю,
на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло
на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, — весна
была весною даже и в городе.
Повитуха взяла у нее за прожитье — за корм и зa чай — за два месяца 40 рублей, 25 рублей пошли за отправку ребенка, 40 рублей повитуха выпросила себе взаймы
на корову, рублей 20 разошлись так —
на платья,
на гостинцы, так что, когда Катюша выздоровела, денег у нее не
было, и надо
было искать
места.
Судебный пристав этот
был честный человек, университетского образования, но не мог нигде удержаться
на месте, потому что
пил запоем. Три месяца тому назад одна графиня, покровительница его жены, устроила ему это
место, и он до сих пор держался
на нем и радовался этому.
Так закончил свое чтение длинного обвинительного акта секретарь и, сложив листы, сел
на свое
место, оправляя обеими руками длинные волосы. Все вздохнули облегченно с приятным сознанием того, что теперь началось исследование, и сейчас всё выяснится, и справедливость
будет удовлетворена. Один Нехлюдов не испытывал этого чувства: он весь
был поглощен ужасом перед тем, что могла сделать та Маслова, которую он знал невинной и прелестной девочкой 10 лет тому назад.
Но тут, за кустами,
была незнакомая ему канавка, заросшая крапивой; он спотыкнулся в нее и, острекав руки крапивой и омочив их уже павшей под вечер росой, упал, но тотчас же, смеясь над собой, справился и выбежал
на чистое
место.
Они стояли за углом сеней
на стаявшем сухом
месте, и он весь
был полон мучительным, неудовлетворенным желанием.
Когда судебный пристав с боковой походкой пригласил опять присяжных в залу заседания, Нехлюдов почувствовал страх, как будто не он шел судить, но его вели в суд. В глубине души он чувствовал уже, что он негодяй, которому должно
быть совестно смотреть в глаза людям, а между тем он по привычке с обычными, самоуверенными движениями, вошел
на возвышение и сел
на свое
место, вторым после старшины, заложив ногу
на ногу и играя pince-nez.
— Ну, и палец
был, — сказал он, возвратившись
на свое
место. — Как огурец добрый, — прибавил он, очевидно забавляясь тем представлением, как о богатыре, которое он составил себе об отравленном купце.
Когда Картинкин и Бочкова вышли, она всё еще сидела
на месте и плакала, так что жандарм должен
был тронуть ее за рукав халата.
Он извинился зa то, что опоздал, и хотел сесть
на пустое
место на конце стола между Мисси и Катериной Алексеевной, но старик Корчагин потребовал, чтобы он, если уже не
пьет водки, то всё-таки закусил бы у стола,
на котором
были омары, икра, сыры, селедки.
Камера, в которой содержалась Маслова,
была длинная комната, в 9 аршин длины и 7 ширины, с двумя окнами, выступающею облезлой печкой и нарами с рассохшимися досками, занимавшими две трети пространства. В середине, против двери,
была темная икона с приклеенною к ней восковой свечкой и подвешенным под ней запыленным букетом иммортелек. За дверью налево
было почерневшее
место пола,
на котором стояла вонючая кадка. Поверка только что прошла, и женщины уже
были заперты
на ночь.
Маслова достала из калача же деньги и подала Кораблевой купон. Кораблева взяла купон, посмотрела и, хотя не знала грамоте, поверила всё знавшей Хорошавке, что бумажка эта стоит 2 рубля 50 копеек, и полезла к отдушнику за спрятанной там склянкой с вином. Увидав это, женщины — не-соседки по нарам — отошли к своим
местам. Маслова между тем вытряхнула пыль из косынки и халата, влезла
на нары и стала
есть калач.
Еще не успели за ним затворить дверь, как опять раздались всё те же бойкие, веселые звуки, так не шедшие ни к
месту, в котором они производились, ни к лицу жалкой девушки, так упорно заучивавшей их.
На дворе Нехлюдов встретил молодого офицера с торчащими нафабренными усами и спросил его о помощнике смотрителя. Это
был сам помощник. Он взял пропуск, посмотрел его и сказал, что по пропуску в дом предварительного заключения он не решается пропустить сюда. Да уж и поздно..
Их
место было направо, и они, теснясь и напирая друг
на дружку, стали устанавливаться.
Кроме того,
было прочтено дьячком несколько стихов из Деяний Апостолов таким странным, напряженным голосом, что ничего нельзя
было понять, и священником очень внятно
было прочтено
место из Евангелия Марка, в котором сказано
было, как Христос, воскресши, прежде чем улететь
на небо и сесть по правую руку своего отца, явился сначала Марии Магдалине, из которой он изгнал семь бесов, и потом одиннадцати ученикам, и как велел им проповедывать Евангелие всей твари, причем объявил, что тот, кто не поверит, погибнет, кто же поверит и
будет креститься,
будет спасен и, кроме того,
будет изгонять бесов,
будет излечивать людей от болезни наложением
на них рук,
будет говорить новыми языками,
будет брать змей и, если
выпьет яд, то не умрет, а останется здоровым.
И такой взгляд
на свою жизнь и свое
место в мире составился у Масловой. Она
была проститутка, приговоренная к каторге, и, несмотря
на это, она составила себе такое мировоззрение, при котором могла одобрить себя и даже гордиться перед людьми своим положением.
Стол
был накрыт суровой скатертью, вышитое полотенце
было вместо салфетки, и
на столе в vieux-saxe, [старинный саксонский фарфор,] с отбитой ручкой суповой чашке
был картофельный суп с тем самым петухом, который выставлял то одну, то другую черную ногу и теперь
был разрезан, даже разрублен
на куски, во многих
местах покрытые волосами.
Нехлюдов вышел
на двор и хотел итти в сад, но вспомнил ту ночь, окно в девичьей, заднее крыльцо — и ему неприятно
было ходить по
местам, оскверненным преступными воспоминаниями.
— Не только сослать в
места не столь отдаленные, но в каторгу, если только
будет доказано, что, читая Евангелие, они позволили себе толковать его другим не так, как велено, и потому осуждали церковное толкование. Хула
на православную веру при народе и по статье 196 — ссылка
на поселение.
Владимир Васильевич Вольф
был действительно un homme très comme il faut, и это свое свойство ставил выше всего, с высоты его смотрел
на всех других людей и не мог не ценить высоко этого свойства, потому что благодаря только ему он сделал блестящую карьеру, ту самую, какую, желал, т. е. посредством женитьбы приобрел состояние, дающее 18 тысяч дохода, и своими трудами —
место сенатора.
Потом он служил в Польше, где тоже заставлял русских крестьян совершать много различных преступлений, за что тоже получил ордена и новые украшения
на мундир; потом
был еще где-то и теперь, уже расслабленным стариком, получил то дававшее ему хорошее помещение, содержание и почет
место,
на котором он находился в настоящую минуту.
Но вреда не могло
быть никакого от утверждения распоряжения о том, чтобы разослать в разные
места членов семей этих крестьян; оставление же их
на местах могло иметь дурные последствия
на остальное население в смысле отпадения их от православия, при том же это показывало усердие архиерея, и потому он дал ход делу так, как оно
было направлено.
— Я знаю это дело. Как только я взглянул
на имена, я вспомнил об этом несчастном деле, — сказал он, взяв в руки прошение и показывая его Нехлюдову. — И я очень благодарен вам, что вы напомнили мне о нем. Это губернские власти переусердствовали… — Нехлюдов молчал, с недобрым чувством глядя
на неподвижную маску бледного лица. — И я сделаю распоряженье, чтобы эта мера
была отменена и люди эти водворены
на место жительства.
Укладывая вещи и бумаги, Нехлюдов остановился
на своем дневнике, перечитал некоторые
места и то, что
было записано в нем последнее.
Впереди, перед первым классом, стояла только небольшая толпа народа, всё еще смотревшая
на тот вагон, в который внесли княгиню Корчагину. Остальной народ
был уже весь по
местам. Запоздавшие пассажиры, торопясь, стучали по доскам платформы, кондуктора захлопывали дверцы и приглашали едущих садиться, а провожающих выходить.
Вагон, в котором
было место Нехлюдова,
был до половины полон народом.
Были тут прислуга, мастеровые, фабричные, мясники, евреи, приказчики, женщины, жены рабочих,
был солдат,
были две барыни: одна молодая, другая пожилая с браслетами
на оголенной руке и строгого вида господин с кокардой
на черной фуражке. Все эти люди, уже успокоенные после размещения, сидели смирно, кто щелкая семечки, кто куря папиросы, кто ведя оживленные разговоры с соседями.
Нехлюдов посидел несколько времени с стариком, который рассказал ему про себя, что он печник, 53 года работает и склал
на своем веку печей что и счету нет, а теперь собирается отдохнуть, да всё некогда.
Был вот в городе, поставил ребят
на дело, а теперь едет в деревню домашних проведать. Выслушав рассказ старика, Нехлюдов встал и пошел
на то
место, которое берег для него Тарас.
Садовник, разговаривавший с Тарасом, сидел не
на своем
месте и ушел
на свое, так что подле и против Тараса
были три
места. Трое рабочих сели
на этих
местах, но, когда Нехлюдов подошел к ним, вид его господской одежды так смутил их, что они встали, чтобы уйти, но Нехлюдов просил их остаться, а сам присел
на ручку лавки к проходу.
Увидав однако, что тут не
было никакого подвоха, и что Нехлюдов просто разговаривал с Тарасом, они успокоились, велели малому сесть
на мешок и потребовали, чтобы Нехлюдов сел
на свое
место.
Хозяйка предложила Нехлюдову тарантас доехать до полуэтапа, находившегося
на конце села, но Нехлюдов предпочел идти пешком. Молодой малый, широкоплечий богатырь, работник, в огромных свеже-вымазанных пахучим дегтем сапогах, взялся проводить. С неба шла мгла, и
было так темно, что как только малый отделялся шага
на три в тех
местах, где не падал свет из окон, Нехлюдов уже не видал его, а слышал только чмоканье его сапог по липкой, глубокой грязи.
Дело
было в том, что каторжный Карманов подговорил похожего
на себя лицом малого, ссылаемого
на поселение, смениться с ним так, чтобы каторжный шел в ссылку, а малый в каторгу,
на его
место.
— Да ничего, не согреюсь только, измок, — сказал Крыльцов, поспешно пряча руку в рукав полушубка. — И здесь собачий холод. Вон окна разбиты. — Он указал
на разбитые в двух
местах стекла за железными решетками. — Что вы, отчего не
были?
Печка истопилась, согрелась, чай
был заварен и paзлит по стаканам и кружкам и забелен молоком,
были выложены баранки, свежий ситный и пшеничный хлеб, крутые яйца, масло и телячья голова и ножки. Все подвинулись к
месту на нарах, заменяющему стол, и
пили,
ели и разговаривали. Ранцева сидела
на ящике, разливая чай. Вокруг нее столпились все остальные, кроме Крыльцова, который, сняв мокрый полушубок и завернувшись в сухой плед, лежал
на своем
месте и разговаривал с Нехлюдовым.
Для того, чтобы пройти по коридору, не наступив или не зацепив ногою кого-нибудь из спящих, надо
было высматривать вперед пустое
место и, поставив
на него ногу, отыскивать
место для следующего [шага].
Высшие власти знали, что он пьяница, но он
был всё-таки более образован, чем другие, — хотя и остановился в своем образовании
на том
месте, где его застало пьянство, —
был смел, ловок, представителен, умел и в пьяном виде держать себя с тактом, и потому его назначили и держали
на том видном и ответственном
месте, которое он занимал.