Не перевелись, а количество их только увеличилось и теми преступниками, которые развращаются наказаниями, и еще теми преступниками-судьями, прокурорами, следователями, тюремщиками, которые сидят и
наказывают людей».
Неточные совпадения
— Да, еще вот что, — сказал Нехлюдов, не входя в гостиную и останавливаясь у двери. — Мне говорили, что вчера в тюрьме
наказывали телесно
людей. Правда ли это?
Другой разряд составляли
люди, осужденные за поступки, совершенные в исключительных обстоятельствах, как озлобление, ревность, опьянение и т. п., такие поступки, которые почти наверное совершили бы в таких же условиях все те, которые судили и
наказывали их. Этот разряд составлял, по наблюдению Нехлюдова, едва ли не более половины всех преступников.
Узнав ближе тюрьмы и этапы, Нехлюдов увидал, что все те пороки, которые развиваются между арестантами: пьянство, игра, жестокость и все те страшные преступления, совершаемые острожниками, и самое людоедство — не суть случайности или явления вырождения, преступного типа, уродства, как это наруку правительствам толкуют тупые ученые, а есть неизбежное последствие непонятного заблуждения о том, что
люди могут
наказывать других.
Так выяснилась ему теперь мысль о том, что единственное и несомненное средство спасения от того ужасного зла, от которого страдают
люди, состояло только в том, чтобы
люди признавали себя всегда виноватыми перед Богом и потому неспособными ни
наказывать ни исправлять других
людей.
Ответ, которого он не мог найти, был тот самый, который дал Христос Петру: он состоял в том, чтобы прощать всегда, всех, бесконечное число раз прощать, потому что нет таких
людей, которые бы сами не были виновны и потому могли бы
наказывать или исправлять.
Рассказывая мне о необоримой силе божией, он всегда и прежде всего подчеркивал ее жестокость: вот согрешили люди и — потоплены, еще согрешили и — сожжены, разрушены города их; вот бог
наказал людей голодом и мором, и всегда он — меч над землею, бич грешникам.
— Что будет, то будет! — тихо и твёрдо сказал он. — Захочет бог
наказать человека — он его везде настигнет. За слова твои — спасибо, Липа… Это ты верно говоришь — я виноват пред тобой… Я думал, ты… не такая. А ты — ну, хорошо! Я — виноват…
Я считаю всякие телесные наказания позорящими человеческое достоинство и унижающими людей, которые к ним прибегают, и полагаю… даже более… уверен, что ни дисциплина, ни морской дух нисколько не пострадают, если мы не будем пользоваться правом
наказывать людей подобным образом…
Неточные совпадения
Следовало бы тоже принять во внимание и прежнюю жизнь
человека, потому что, если не рассмотришь все хладнокровно, а накричишь с первого раза, — запугаешь только его, да и признанья настоящего не добьешься: а как с участием его расспросишь, как брат брата, — сам все выскажет и даже не просит о смягчении, и ожесточенья ни против кого нет, потому что ясно видит, что не я его
наказываю, а закон.
Притом этот
человек не любил неизвестности, а тут надо было разъяснить: если так явно нарушено его приказание, значит, что-нибудь да есть, а стало быть, лучше наперед узнать;
наказать же всегда будет время, да и в его руках.
Карандышев. Она сама виновата: ее поступок заслуживал наказания. Я ей говорил, что это за
люди; наконец она сама могла, она имела время заметить разницу между мной и ими. Да, она виновата, но судить ее, кроме меня, никто не имеет права, а тем более оскорблять. Это уж мое дело; прощу я ее или нет; но защитником ее я обязан явиться. У ней нет ни братьев, ни близких; один я, только один я обязан вступиться за нее и
наказать оскорбителей. Где она?
«Да, она становится все более чужим
человеком, — подумал Самгин, раздеваясь. — Не стоит будить ее, завтра скажу о Сипягине», — решил он, как бы
наказывая жену.
—
Людей, которые женщинам покорствуют,
наказывать надо, — говорил Диомидов, —
наказывать за то, что они в угоду вам захламили, засорили всю жизнь фабриками для пустяков, для шпилек, булавок, духов и всякие ленты делают, шляпки, колечки, сережки — счету нет этой дряни! И никакой духовной жизни от вас нет, а только стишки, да картинки, да романы…