Неточные совпадения
Так прожила Маслова семь
лет. За это время она переменила два
дома и один раз была в больнице. На седьмом
году ее пребывания в
доме терпимости и на восьмом
году после первого падения, когда ей было 26
лет, с ней случилось то, за что ее посадили в острог и теперь вели на суд, после шести месяцев пребывания в тюрьме с убийцами и воровками.
Аграфена Петровна
лет десять в разное время провела с матерью Нехлюдова за границей и имела вид и приемы барыни. Она жила в
доме Нехлюдовых с детства и знала Дмитрия Ивановича еще Митенькой.
В окружном же суде он служил со времени открытия судов и очень гордился тем, что он привел к присяге несколько десятков тысяч человек, и что в своих преклонных
годах он продолжал трудиться на благо церкви, отечества и семьи, которой он оставит, кроме
дома, капитал не менее тридцати тысяч в процентных бумагах.
С приятным сознанием своей твердости против доводов управляющего и готовности на жертву для крестьян Нехлюдов вышел из конторы, и, обдумывая предстоящее дело, прошелся вокруг
дома, по цветникам, запущенным в нынешнем
году (цветник был разбит против
дома управляющего), по зарастающему цикорием lawn-tennis’y и по липовой алее, где он обыкновенно ходил курить свою сигару, и где кокетничала с ним три
года тому назад гостившая у матери хорошенькая Киримова.
До острога было далеко, а было уже поздно, и потому Нехлюдов взял извозчика и поехал к острогу. На одной из улиц извозчик, человек средних
лет, с умным и добродушным лицом, обратился к Нехлюдову и указал на огромный строющийся
дом.
Сын же Владимира Васильевича — добродушный, обросший бородой в 15
лет и с тех пор начавший пить и развратничать, что он продолжал делать до двадцатилетнего возраста, — был изгнан из
дома за то, что он нигде не кончил курса и, вращаясь в дурном обществе и делая долги, компрометировал отца.
Из этих людей особенно в этом отношении поразил его рецидивист вор Охотин, незаконный сын проститутки, воспитанник ночлежного
дома, очевидно до 30
лет жизни никогда не встречавший людей более высокой нравственности, чем городовые, и смолоду попавший в шайку воров и вместе с тем одаренный необыкновенным даром комизма, которым он привлекал к себе людей.
Потом он рассказал, как он в продолжение двадцати восьми
лет ходил в заработки и весь свой заработок отдавал в
дом, сначала отцу, потом старшему брату, теперь племяннику, заведывавшему хозяйством, сам же проживал из заработанных пятидесяти-шестидееяти рублей в
год два-три рубля на баловство: на табак и спички.
— А мне с кухарками и кучерами бывало весело, а с нашими господами и дамами скучно, — рассказывала она. — Потом, когда я стала понимать, я увидала, что наша жизнь совсем дурная. Матери у меня не было, отца я не любила и девятнадцати
лет я с товаркой ушла из
дома и поступила работницей на фабрику.
Это было на руку Таисье: одним глазом меньше, да и пошутить любил Самойло Евтихыч, а ей теперь совсем не до шуток. Дома оставалась одна Анфиса Егоровна, которая и приняла Таисью с обычным почетом. Хорошо было в груздевском
доме летом, а зимой еще лучше: тепло, уютно, крепко.
Дворник, служивший в этом
доме лет пять и, вероятно, могший хоть что-нибудь разъяснить, ушел две недели перед этим к себе на родину, на побывку, оставив вместо себя своего племянника, молодого парня, еще не узнавшего лично и половины жильцов.
Они теперь опять вернулись к ее семейным делам. На ее слова о любви мужчины и женщины он не возражал, а только поглядел на нее долго-долго, и она не стала продолжать в том же духе. Теперь она спрашивала его по поводу ее двоюродной сестры, Калерии, бросившей их
дом года два перед тем, чтобы готовиться в Петербурге в фельдшерицы.
Неточные совпадения
Кутейкин.
Дому владыке мир и многая
лета с чады и домочадцы.
Остановившись в градоначальническом
доме и осведомившись от письмоводителя, что недоимок нет, что торговля процветает, а земледелие с каждым
годом совершенствуется, он задумался на минуту, потом помялся на одном месте, как бы затрудняясь выразить заветную мысль, но наконец каким-то неуверенным голосом спросил:
Поэтому, независимо от мер общих, он в течение нескольких
лет сряду непрерывно и неустанно делал сепаратные [Сепара́тный — отдельный, обособленный.] набеги на обывательские
дома и усмирял каждого обывателя поодиночке.
Анна никак не ожидала, чтобы та, совершенно не изменившаяся, обстановка передней того
дома, где она жила девять
лет, так сильно подействовала на нее. Одно за другим, воспоминания, радостные и мучительные, поднялись в ее душе, и она на мгновенье забыла, зачем она здесь.
В ее именьи
дом совсем развалился, и Левин с женой уговорили ее провести
лето у них.