Неточные совпадения
Старуха с
той стороны прильнула к оконцу и хриплым
голосом проговорила...
И Нехлюдов, с страстностью своей натуры, весь отдался этой новой, одобряющейся всеми его окружающими жизни и совершенно заглушил в себе
тот голос, который требовал чего-то другого. Началось это после переезда в Петербург и завершилось поступлением в военную службу.
Вдруг опять так же чмокнула и с
тем же скрипом скрипнула выходная дверь, и послышался сердитый
голос Матрены Павловны...
Он говорил
то нежным, вкрадчивым
голосом, переступая с ноги на ногу, глядя на присяжных,
то тихим деловым тоном, взглядывая в свою тетрадку,
то громким обличительным
голосом, обращаясь
то к зрителям,
то к присяжным.
Казалось, всё было сказано. Но председатель никак не мог расстаться с своим правом говорить — так ему приятно было слушать внушительные интонации своего
голоса — и нашел нужным еще сказать несколько слов о важности
того права, которое дано присяжным, и о
том, как они должны с вниманием и осторожностью пользоваться этим правом и не злоупотреблять им, о
том, что они принимали присягу, что они — совесть общества, и что тайна совещательной комнаты должна быть священна, и т. д., и т. д.
— Положение, изволите видеть, странное, — продолжал председатель, возвышая
голос, —
тем, что ей, этой Масловой, предстояло одно из двух: или почти оправдание, тюремное заключение, в которое могло быть зачислено и
то, что она уже сидела, даже только арест, или каторга, — середины нет. Если бы вы прибавили слова: «но без намерения причинить смерть»,
то она была бы оправдана.
— Мы и
то с тетенькой, касатка, переговаривались, може, сразу ослобонят. Тоже, сказывали, бывает. Еще и денег надают, под какой час попадешь, — тотчас же начала своим певучим
голосом сторожиха. — Ан, вот оно что. Видно, сгад наш не в руку. Господь, видно, свое, касатка, — не умолкая вела она свою ласковую и благозвучную речь.
Или буду с предводителем, которого я постыдно обманывал с его женой, на собрании считать
голоса за и против проводимого постановления земской инспекции школ и т. п., а потом буду назначать свидания его жене (какая мерзость!); или буду продолжать картину, которая, очевидно, никогда не будет кончена, потому что мне и не следует заниматься этими пустяками и не могу ничего этого делать теперь», говорил он себе и не переставая радовался
той внутренней перемене, которую чувствовал.
— Для
того, что она невинна и приговорена к каторге. Виновник же всего я, — говорил Нехлюдов дрожащим
голосом, чувствуя вместе с
тем, что он говорит
то, чего не нужно бы говорить.
Кроме
того, было прочтено дьячком несколько стихов из Деяний Апостолов таким странным, напряженным
голосом, что ничего нельзя было понять, и священником очень внятно было прочтено место из Евангелия Марка, в котором сказано было, как Христос, воскресши, прежде чем улететь на небо и сесть по правую руку своего отца, явился сначала Марии Магдалине, из которой он изгнал семь бесов, и потом одиннадцати ученикам, и как велел им проповедывать Евангелие всей твари, причем объявил, что
тот, кто не поверит, погибнет, кто же поверит и будет креститься, будет спасен и, кроме
того, будет изгонять бесов, будет излечивать людей от болезни наложением на них рук, будет говорить новыми языками, будет брать змей и, если выпьет яд,
то не умрет, а останется здоровым.
Предварительно опросив детей об их именах, священник, осторожно зачерпывая ложечкой из чашки, совал глубоко в рот каждому из детей поочередно по кусочку хлеба в вине, а дьячок тут же, отирая рты детям, веселым
голосом пел песню о
том, что дети едят тело Бога и пьют Его кровь.
Особенная эта служба состояла в
том, что священник, став перед предполагаемым выкованным золоченым изображением (с черным лицом и черными руками)
того самого Бога, которого он ел, освещенным десятком восковых свечей, начал странным и фальшивым
голосом не
то петь, не
то говорить следующие слова: «Иисусе сладчайший, апостолов славо, Иисусе мой, похвала мучеников, владыко всесильне, Иисусе, спаси мя, Иисусе спасе мой, Иисусе мой краснейший, к Тебе притекающего, спасе Иисусе, помилуй мя, молитвами рождшия Тя, всех, Иисусе, святых Твоих, пророк же всех, спасе мой Иисусе, и сладости райския сподоби, Иисусе человеколюбче!»
Но так как каждый старался говорить так, чтобы его расслышал его собеседник, и соседи хотели
того же, и их
голоса мешали друг другу,
то каждый старался перекричать другого.
— Для нее же хуже. C’est un souffre-douleur, [Это страдалица,] — слышался из гостиной
голос женщины, очевидно совершенно равнодушной к
тому, что она говорила.
—
Тем лучше, я и эту возьму, — слышался с другой стороны игривый
голос мужчины и игривый смех женщины, что-то не дававшей ему.
Кроме
того, я теперь уеду в Сибирь, и потому ни дом ни имение мне не нужны», говорил один
голос.
— Вам же покойнее, только знай — получай денежки, а
то греха сколько! — послышались
голоса.
— Да ведь только забежала, — говорил другой
голос. — Отдай, говорю. А
то что же мучаешь и скотину и ребят без молока.
— Только подумаем, любезные сестры и братья, о себе, о своей жизни, о
том, что мы делаем, как живем, как прогневляем любвеобильного Бога, как заставляем страдать Христа, и мы поймем, что нет нам прощения, нет выхода, нет спасения, что все мы обречены погибели. Погибель ужасная, вечные мученья ждут нас, — говорил он дрожащим, плачущим
голосом. — Как спастись? Братья, как спастись из этого ужасного пожара? Он объял уже дом, и нет выхода.
Когда Вольф кончил свои доводы, Бе, не дорисовав гирлянду, с грустью — ему было грустно за
то, что приходилось доказывать такие труизмы — мягким, приятным
голосом, коротко, просто и убедительно показал неосновательность жалобы и, опустив голову с белыми волосами, продолжал дорисовывать гирлянду.
Сковородников, сидевший против Вольфа и всё время собиравший толстыми пальцами бороду и усы в рот, тотчас же, как только Бе перестал говорить, перестал жевать свою бороду и громким, скрипучим
голосом сказал, что, несмотря на
то, что председатель акционерного общества большой мерзавец, он бы стоял за кассирование приговора, если бы были законные основания, но так как таковых нет, он присоединяется к мнению Ивана Семеновича (Бе), сказал он, радуясь
той шпильке, которую он этим подпустил Вольфу.
— Господин, нельзя разговаривать, — послышался
голос конвойного унтер-офицера. Это был не
тот, который пустил Нехлюдова.
— В тесноте, да не в обиде, — сказал певучим
голосом улыбающийся Тарас и, как перышко, своими сильными руками поднял свой двухпудовый мешок и перенес его к окну. — Места много, а
то и постоять можно, и под лавкой можно. Уж на что покойно. А
то вздорить! — говорил он, сияя добродушием и ласковостью.
Нехлюдов, не желая встречаться с
тем, чтоб опять прощаться, остановился, не доходя до двери станции, ожидая прохождения всего шествия. Княгиня с сыном, Мисси, доктор и горничная проследовали вперед, старый же князь остановился позади с свояченицей, и Нехлюдов, не подходя близко, слышал только отрывочные французские фразы их разговора. Одна из этих фраз, произнесенная князем, запала, как это часто бывает, почему-то в память Нехлюдову, со всеми интонациями и звуками
голоса.
Было раннее ненастное сентябрьское утро. Шел
то снег,
то дождь с порывами холодного ветра. Все арестанты партии, 400 человек мужчин и около 50 женщин, уже были на дворе этапа и частью толпились около конвойного-старшòго, раздававшего старостам кормовые деньги на двое суток, частью закупали съестное у впущенных на двор этапа торговок. Слышался гул
голосов арестантов, считавших деньги, покупавших провизию, и визгливый говор торговок.
— По-моему, необходимо заявить коллективный протест, — решительным
голосом сказала Вера Ефремовна, вместе с
тем нерешительно и испуганно взглядывая на лица
то того,
то другого. — Владимир заявил, но этого мало.
— Чего не переносить? Я так часто просто рад бывал, когда посадят, — сказал Набатов бодрым
голосом, очевидно желая разогнать мрачное настроение. —
То всего боишься: и что сам попадешься, и других запутаешь, и дело испортишь, а как посадят — конец ответственности, отдохнуть можно. Сиди себе да покуривай.
— Так точно, — послышался один
голос и вместе с
тем опять фырканье и хохот.