Неточные совпадения
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого
решения не переезжал от
князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу.
— Когда же ты получил? Из Ольмюца? — повторяет
князь Василий, которому будто нужно это знать для
решения спора.
Еще счастливее!» Так думал, одеваясь,
князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного
решения.
Княжна Марья подходила в тот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится
решение ее судьбы, но что и знают то, чтò она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера
князя Василья, который с горячею водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Возвратившись из своей поездки,
князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого
решения.
— И это последнее мое слово, знай, последнее…» — кончил
князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое
решение.
— И нельзя иначе? — спросила она.
Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это
решение.
С ним произошло то, что русский народ так метко определяет пословицей «у страха глаза велики», ему не приходила на ум возможность не подчиниться беспрекословному, окончательному, бесповоротному
решению князя Сергея Сергеевича.
Решение князя Сергея Сергеевича нарушить заклятие предков почему-то в уме Тани подтверждало возможность плана «беглого Никиты», высказанного им ей, Татьяне, в роковую ночь их первого свидания в Соломонидиной избушке.
Неточные совпадения
Было, я думаю, около половины одиннадцатого, когда я, возбужденный и, сколько помню, как-то странно рассеянный, но с окончательным
решением в сердце, добрел до своей квартиры. Я не торопился, я знал уже, как поступлю. И вдруг, едва только я вступил в наш коридор, как точас же понял, что стряслась новая беда и произошло необыкновенное усложнение дела: старый
князь, только что привезенный из Царского Села, находился в нашей квартире, а при нем была Анна Андреевна!
— Аркадий Макарович, мы оба, я и благодетель мой,
князь Николай Иванович, приютились у вас. Я считаю, что мы приехали к вам, к вам одному, и оба просим у вас убежища. Вспомните, что почти вся судьба этого святого, этого благороднейшего и обиженного человека в руках ваших… Мы ждем
решения от вашего правдивого сердца!
Любопытно то, за кого эти светские франты почитают друг друга и на каких это основаниях могут они уважать друг друга; ведь этот
князь мог же предположить, что Анна Андреевна уже знает о связи его с Лизой, в сущности с ее сестрой, а если не знает, то когда-нибудь уж наверно узнает; и вот он «не сомневался в ее
решении»!
Версилов объяснил мне (уже потом у меня), что
князь настоял на своем и положил обвенчаться с Лизой при первой возможности, еще до
решения суда.
Он не подозревал, например, что Епанчины, имея в предположении такой важный шаг, как
решение судьбы их дочери, и не посмели бы не показать его,
князя Льва Николаевича, старичку сановнику, признанному покровителю их семейства.