Неточные совпадения
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и
мысли о том, что́ ожидает русскую армию, нашли
себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! — говорила она
себе, взглядывая в зеркало. — Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама
собою». Одна
мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Бориса волновала
мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал
себя.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой
мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней; вспомнил
о ее беременности, и ему стало жалко и ее и
себя, и он в нервично-размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял c Несвицким, и стал ходить перед домом.
— Отчего же мне на ней не жениться? — говорил он дочери. — Славная княгиня будет! — И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к
себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею
о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою
мыслью.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все
мысли Ростова были еще назади — в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать
себя о том, чтó и как он найдет в Отрадном.
— Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы, — с горячностью и поспешностью говорил он. — Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. — Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить
о деле для
себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные
мысли.
Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать
о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю…», думала княжна Марья не своими
мыслями, но чувствуя
себя обязанною думать за
себя мыслями своего отца и брата.
Как ни стыдно ей было признаться
себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала
себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря
о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
— «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы», говорил он
себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном, белом свете дня — ясной
мысли о смерти.
До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен
собой, что Пьер чуть-чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно слово «galant» навело капитана на
мысль о положении Москвы.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал
о Каратаеве, который слабел с каждым днем и очевидно скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал
о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные
мысли, воспоминания и представления.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и
мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал
себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на
себя.
— Ну, вот, — продолжал он, видимо сделав усилие над
собой, чтобы говорить связно. — Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу
себе представить жизнь. Просить руки ее теперь, я не решаюсь; но
мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, — сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
Княжна с помощью m-lle Bourienne выдержала разговор очень хорошо; но в самую последнюю минуту, в то время как он поднялся, она так устала говорить
о том, до чего ей не было дела, и
мысль о том, за чтò ей одной так мало дано радостей в жизни, так заняла ее, что она в припадке рассеянности, устремив вперед
себя свои лучистые глаза, сидела неподвижно, не замечая, что он поднялся.
И должно быть потому, что Николай не позволял
себе мысли о том, что он делает что-нибудь для других, для добродетели, — всё, чтò он делал, было плодотворно: состояние его быстро увеличивалось; соседние мужики приходили просить его, чтоб он купил их, и долго после его смерти в народе хранилась набожная память об его управлении. «Хозяин был… Наперед мужицкое, а потом свое. Ну и потачки не давал. Одно слово, — хозяин!»
Дети на стульях ехали в Москву и пригласили ее с
собою. Она села, поиграла с ними, но
мысль о муже и
о беспричинной досаде его, не переставая, мучила ее. Она встала и пошла, с трудом ступая на цыпочки, в маленькую диванную.
А вот что странно, Верочка, что есть такие же люди, у которых нет этого желания, у которых совсем другие желания, и им, пожалуй, покажется странно, с какими мыслями ты, мой друг, засыпаешь в первый вечер твоей любви, что от
мысли о себе, о своем милом, о своей любви, ты перешла к мыслям, что всем людям надобно быть счастливыми, и что надобно помогать этому скорее прийти.
Неточные совпадения
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут
себя любят отменно;
о себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество людей, которым во все случаи их жизни ни разу на
мысль не приходили ни предки, ни потомки.
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что
мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для
себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при
мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится больше и больше.
Но в ту минуту, когда она выговаривала эти слова, она чувствовала, что они несправедливы; она не только сомневалась в
себе, она чувствовала волнение при
мысли о Вронском и уезжала скорее, чем хотела, только для того, чтобы больше не встречаться с ним.
Алексей Александрович думал и говорил, что ни в какой год у него не было столько служебного дела, как в нынешний; но он не сознавал того, что он сам выдумывал
себе в нынешнем году дела, что это было одно из средств не открывать того ящика, где лежали чувства к жене и семье и
мысли о них и которые делались тем страшнее, чем дольше они там лежали.
Левин смотрел перед
собой и видел стадо, потом увидал свою тележку, запряженную Вороным, и кучера, который, подъехав к стаду, поговорил что-то с пастухом; потом он уже вблизи от
себя услыхал звук колес и фырканье сытой лошади; но он так был поглощен своими
мыслями, что он и не подумал
о том, зачем едет к нему кучер.