Неточные совпадения
Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до
тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее.
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло
то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей
встал, учтиво подвигая ей кресло.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки
то на него,
то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел
встать, но опять раздумал.
Начался
тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе
встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmée; la santé de maman… et la comtesse Apraksine» [Очень, очень рада… здоровье мама…
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости,
вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в
том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
— Ничего, всё
то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, — проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она
встала. — Как ты нагрела, однако, — сказал он, — ну, садись сюда, causons. [Поговорим.]
—
Тех людей, которые всем пожертвовали для него, — подхватила княжна, порываясь опять
встать, но князь не пустил ее, — чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, — прибавила она со вздохом, — я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
— Ну, что́ ж это, господа! — сказал штаб-офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и
то же. — Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс-капитан, — обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках,
встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
— И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, — продолжал он, —
то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, — сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же
встал и отошел от стола.
Кое-кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер
встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго-вопросительно посмотрел на него, как будто
то, что́ он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за
тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было
то выражение, которое бывало на его лице в
те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за
то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он,
вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и
те же слова.
И Ростов
встал и пошел бродить между костров, мечтая о
том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в
те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в
то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
— Так как князь Багратион не будет,
то мы можем начинать, — сказал Вейротер, поспешно
вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
И сто́ит ли
того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью?» — Но в
ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в
те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять
вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи.
Он морщился, краснел,
вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле — сказать неприятное в глаза человеку, сказать не
то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был.
Ростов сделался не в духе тотчас же после
того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он метает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он
встал и подошел к Борису.
Назначено было торжественное заседание ложи 2-го градуса, в которой Пьер обещал сообщить
то, что́ он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер
встал и начал свою речь.
И он, похлопав Берга по плечу,
встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что́ будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части
того, что́ назначено ей,
то он принужден будет отказаться.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день
встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на
то, чтоб они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака́ бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны à la grecque. [по-гречески.]
В
то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой
вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию.
— О, без сомнения, — сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о
том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50-летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора
встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
«Боже мой, Боже мой, всё одно и
то же. Ах, куда бы мне деваться? Чтó бы мне с собой сделать?» И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о
том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и
встала.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что́! Уже не будет
того, что́ теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она
встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, — а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись
встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая
то, что̀ ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
— Чтό же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атака von diesem Italienischen Herrn, sehr schön. [этого итальянского господина, очень хорошо.] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо.] Что ж меня спрашивать? — сказал он. — Ведь вы сами знаете всё лучше меня. — Но когда Волконский нахмурившись сказал, что он спрашивает его мнения от имени государя,
то Пфуль
встал и вдруг одушевившись начал говорить...
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о
том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по 10 человек с 1000 и полное обмундирование. Господа заседавшие
встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое-кого под руку и разговаривая.
— Не могу выразить, княжна, как я счастлив
тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, — сказал Ростов,
вставая. — Извольте ехать, и я отвечаю вам своею честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, — и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Князь Андрей поспешно
встал, выслушал
то, чтò по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из-за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею и с бессознательно-радостною улыбкой смотрел на
то, что̀ делалось вокруг него. Изредка Пьер всё с
тою же улыбкой
вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другою стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
И когда Дуняша охотно обещалась ей всё сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о
том, чтó бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа
встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Граф первый
встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали
то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузьминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в
то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что-то неясное, ласково-успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», думал Пьер. Он думал это, а между
тем сидел всё на
том же месте. Какое-то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог
встать и уйти.
Часы показывали 11, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер
встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил
то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
Не понимая
того, чтò ему говорили, Пьер
встал и пошел с солдатами.
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов
встал, помолился Богу, оделся и с неприятным сознанием
того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к
тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе
то, чтó будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он
встал и пошел на двор.
Как только кто-нибудь входил к ней, она быстро
вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода
того, кто помешал ей.
— Да вот и всё, всё… — сказала Наташа. Она быстро
встала, в
то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и со стоном не
то боли, не
то печали, вырвалась из комнаты.
Они заговорили о здоровье графини, об общих знакомых, о последних новостях войны и когда прошли
те требуемые приличием десять минут, после которых гость может
встать, Николай поднялся, прощаясь.
— Чтò ж, князь Александр Николаевич-то чем же виноват? Он очень почтенный человек. Я встречала его тогда у Марьи Антоновны, — обиженно сказала графиня, и еще больше обиженная
тем, что все замолчали, продолжала: — нынче всех судить стали. Евангелическое общество, ну чтò ж дурного? — и она
встала (все
встали тоже) и с строгим видом поплыла в диванную к своему столу.