Неточные совпадения
Не желая, чтоб она увидала по глазам его, что он ей не верит, Клим закрыл глаза. Из книг, из разговоров взрослых он уже знал, что мужчина становится на колени перед женщиной только тогда, когда влюблен в нее. Вовсе не нужно
вставать на колени для
того, чтоб снять с юбки гусеницу.
Макаров говорил не обидно, каким-то очень убедительным тоном, а Клим смотрел на него с удивлением: товарищ вдруг явился не
тем человеком, каким Самгин знал его до этой минуты. Несколько дней
тому назад Елизавета Спивак тоже
встала пред ним как новый человек. Что это значит? Макаров был для него человеком, который сконфужен неудачным покушением на самоубийство, скромным студентом, который усердно учится, и смешным юношей, который все еще боится женщин.
Он не забыл о
том чувстве, с которым обнимал ноги Лидии, но помнил это как сновидение. Не много дней прошло с
того момента, но он уже не один раз спрашивал себя: что заставило его
встать на колени именно пред нею? И этот вопрос будил в нем сомнения в действительной силе чувства, которым он так возгордился несколько дней
тому назад.
Точно суковатые поленья, они не укладывались так плотно друг ко другу, как это необходимо для
того, чтоб
встать выше их.
Пред Климом
встала бесцветная фигурка человека, который, ни на что не жалуясь, ничего не требуя, всю жизнь покорно служил людям, чужим ему. Было даже несколько грустно думать о Тане Куликовой, странном существе, которое, не философствуя, не раскрашивая себя словами, бескорыстно заботилось только о
том, чтоб людям удобно жилось.
Убогая элоквенция эта доводит людей до ненависти, до мордобоя, до
того, что весною, когда
встал вопрос о повышении заработной платы, словобожцы отказались поддержать богословцев.
— Невозможно представить, — воскликнул Митрофанов, смеясь, затем, дважды качнув головою направо и налево,
встал. — Я, знаете, несколько,
того… пьян! А пьяный я — не хорош!
«Опыт этого химика поставлен дерзко, но обречен на неудачу, потому что закон химического сродства даже и полиция не может обойти. Если же совершится чудо и жандармерия, инфантерия, кавалерия
встанут на сторону эксплуатируемых против эксплуататоров,
то — чего же лучше? Но чудес не бывает ни туда, ни сюда, ошибки же возможны во все стороны».
Но Самгин уже не слушал его замечаний, не возражал на них, продолжая говорить все более возбужденно. Он до
того увлекся, что не заметил, как вошла жена, и оборвал речь свою лишь тогда, когда она зажгла лампу. Опираясь рукою о стол, Варвара смотрела на него странными глазами, а Суслов,
встав на ноги, оправляя куртку, сказал, явно довольный чем-то...
— «Значит — не желаешь стрелять?» — «Никак нет!» — «Значит — становись на
то же место!» Н-ну, пошел Олеша,
встал рядом с расстрелянным, перекрестился. Тут — дело минутное: взвод — пли! Вот
те и Христос! Христос солдату не защита, нет! Солдат — человек беззаконный…
Это повторялось на разные лады, и в этом не было ничего нового для Самгина. Не ново было для него и
то, что все эти люди уже ухитрились
встать выше события, рассматривая его как не очень значительный эпизод трагедии глубочайшей. В комнате стало просторней, менее знакомые ушли, остались только ближайшие приятели жены; Анфимьевна и горничная накрывали стол для чая; Дудорова кричала Эвзонову...
Какая-то сила вытолкнула из домов на улицу разнообразнейших людей, — они двигались не по-московски быстро, бойко, останавливались, собирались группами, кого-то слушали, спорили, аплодировали, гуляли по бульварам, и можно было думать, что они ждут праздника. Самгин смотрел на них, хмурился, думал о легкомыслии людей и о наивности
тех, кто пытался внушить им разумное отношение к жизни. По ночам пред ним опять
вставала картина белой земли в красных пятнах пожаров, черные потоки крестьян.
«Ну да, — конечно: рабочий класс — Исаак, которого приносят в жертву. Вот почему я не могу решительно
встать рядом с
теми, кто приносит жертву».
Из комнаты Анфимьевны вышли студент Панфилов с бинтом в руках и горничная Настя с тазом воды; студент
встал на колени, развязывая ногу парня, а
тот, крепко зажмурив глаза, начал выть.
— Пушка — инструмент, кто его в руки возьмет,
тому он и служит, — поучительно сказал Яков, закусив губу и натягивая на ногу сапог; он
встал и, выставив ногу вперед, критически посмотрел на нее. — Значит, против нас двинули царскую гвардию, при-виле-ги-ро-ванное войско, — разломив длинное слово, он усмешливо взглянул на Клима. — Так что… — тут Яков какое-то слово проглотил, — так что, любезный хозяин, спасибо и не беспокойтесь: сегодня мы отсюда уйдем.
«Ждать до двух — семь часов», — сердито сосчитал Самгин. Было еще темно, когда он
встал и начал мыться, одеваться; он старался делать все не спеша и ловил себя на
том, что торопится. Это очень раздражало. Потом раздражал чай, слишком горячий, и была еще одна, главная причина всех раздражений: назвать ее не хотелось, но когда он обварил себе палец кипятком,
то невольно и озлобленно подумал...
Самгин тоже почувствовал, что если не уйдет,
то — поссорится с хозяйкой. Он
встал.
«В ней действительно есть много простого, бабьего. Хорошего, дружески бабьего», — нашел он подходящие слова. «Завтра уедет…» — скучно подумал он, допил вино,
встал и подошел к окну. Над городом стояли облака цвета красной меди, очень скучные и тяжелые. Клим Самгин должен был сознаться, что ни одна из женщин не возбуждала в нем такого волнения, как эта — рыжая. Было что-то обидное в
том, что неиспытанное волнение это возбуждала женщина, о которой он думал не лестно для нее.
Неестественно согнувшийся человек выпрямился,
встал и, протянув длинную руку, схватил черненького за плечо, —
тот гневно вскричал...
— Не надо, идем к
тому, — повторил мужчина,
вставая. Самгину снова показалось, что он где-то видел его, слышал этот угрюмый, тяжелый голос. Женщина тоже
встала и, сунув папиросу в пепельницу, сказала громко...
Попов грубовато заявил, что он провожать не любит, к
тому же хочет есть и — просит извинить его. Сунув руку Самгину, но не взглянув на него, он ушел. Самгин
встал, спрашивая...
— Надо
вставать, а
то не поспеете к поезду, — предупредил он. — А
то — может, поживете еще денечек с нами? Очень вы человек — по душе нам! На ужин мы бы собрали кое-кого, человек пяток-десяток, для разговора, ась?
Самгин
встал и быстро пошел вслед за солдатом, а
тот, должно быть, подумав, что барин догоняет его, — остановился, ожидая.
Он смотрел вслед быстро уходящему, закуривая папиросу, и думал о
том, что в
то время, как «государству грозит разрушение под ударами врага и все должны единодушно, необоримой, гранитной стеной
встать пред врагом», — в эти грозные дни такие безответственные люди, как этот хлыщ и Яковы, как плотник Осип или Тагильский, сеют среди людей разрушительные мысли, идеи. Вполне естественно было вспомнить о ротмистре Рущиц-Стрыйском, но тут Клим Иванович испугался, чувствуя себя в опасности.