Неточные совпадения
— Что́ он постарел, князь Василий? —
спросила графиня. — Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл
про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] — вспомнила графиня с улыбкой.
— Скверно дело, — проговорил он
про себя. — Сколько там денег в кошельке осталось? —
спросил он у Ростова.
— А коли
про потерю
спросят?
— Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? —
спросил он, ища кого-то глазами. (Князь Багратион не
спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) — Я вас, кажется, просил, — обратился он к дежурному штаб-офицеру.
— Отчего вы никогда не бывали у Annette? —
спросила маленькая княгиня у Анатоля. — А! я знаю, знаю, — сказала она, подмигнув, — ваш брат Ипполит мне рассказывал
про ваши дела. — О! — Она погрозила ему пальчиком. — Еще в Париже ваши проказы знаю!
Она позволила себе
спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с ней
про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! — думал он, оглядывая ее, — очень недурна эта demoiselle de compagnie. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, подумал он, — la petite est gentille». [Очень, очень недурна.]
— Et demandez-lui, si les tirailleurs sont postés, — прибавил он. — Ce qu’ils font, ce qu’ils font! [И
спросите, поставлены ли застрельщики. — Что̀ делают, что̀ делают!] — проговорил он
про себя, все не отвечая австрийцу.
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойною улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивою: пусть делает, что́ хочет, говорила она
про меня. Я
спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
—
Про чтó я думаю, —
спросил князь Андрей с удивлением.
Князю Андрею вдруг стало от чего-то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать
про его существование и была довольна, и счастлива какою-то своею отдельной, — верно глупою — но веселою и счастливою жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает? Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством
спрашивал себя князь Андрей.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за-границу, то, что он
спрашивал, где они будут жить это лето, то как он
спрашивал ее
про Бориса.
— Что́ ж он тебе еще говорил? Какие стихи-то эти? Прочти… — задумчиво сказала мать,
спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
— Я ведь
спрашивала про этого арапа у папа и у мама, — сказала Наташа. — Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
— Слышали ли вы
про Ростовых? —
спросила она, чтобы переменить разговор. — Мне говорили, что они скоро будут. André я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
Курагин
спросил про впечатление спектакля и рассказал ей
про то, как в прошлый спектакль Семенова играя упала.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно-блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее
спрашивал его только
про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю? Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
Один из знакомых Пьера между разговором о погоде
спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой,
про которое говорят в городе, правда ли это?
Он
спрашивал у всех
про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче.
Слышал ли он или сам вел ничтожные разговоры, читал ли он или узнавал
про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался как прежде: не
спрашивал себя из чего хлопочут люди, когда всё так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить.
Он, пыхтя и что-то бормоча
про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не
спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до 12-го часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Пьер засопел носом, сморщился и быстро повернувшись пошел назад к дрожкам, не переставая что-то бормотать
про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер
спрашивал его...
Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту,
спросил о том, что им известно
про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных.
Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал...
«Как в Петербург? Чтò такое Петербург? Кто в Петербурге?» невольно, хотя и
про себя
спросил он. «Да, что-то такое давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем-то собирался в Петербург», вспомнил он. «Отчего же? я и поеду может быть. Какой он добрый, внимательный, как всё помнит»! подумал он, глядя на старое лицо Савельича. «И какая улыбка приятная»! подумал он.
Неточные совпадения
Тут башмачки козловые // Дед внучке торговал, // Пять раз
про цену
спрашивал, // Вертел в руках, оглядывал: // Товар первейший сорт! // «Ну, дядя! два двугривенных // Плати, не то проваливай!» — // Сказал ему купец.
— А что, дома они, голубчик? — неопределенно сказала Дарья Александровна, не зная, как даже у мужика
спросить про Анну.
— Ну,
про это единомыслие еще другое можно сказать, — сказал князь. — Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете. Он теперь получает место члена от комитета комиссии и еще что-то, я не помню. Только делать там нечего — что ж, Долли, это не секрет! — а 8000 жалованья. Попробуйте,
спросите у него, полезна ли его служба, — он вам докажет, что самая нужная. И он правдивый человек, но нельзя же не верить в пользу восьми тысяч.
— Очень рад, — сказал он и
спросил про жену и
про свояченицу. И по странной филиации мыслей, так как в его воображении мысль о свояченице Свияжского связывалась с браком, ему представилось, что никому лучше нельзя рассказать своего счастья, как жене и свояченице Свияжского, и он очень был рад ехать к ним.
Пришла графиня, села на диван и
спросила тоже
про жену и
про концерт.