Неточные совпадения
Она уже подходила к дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно.
Чего мне бояться? Я ничего дурного не сделала.
Что будет,
то будет! Скажу
правду. Да с ним не может быть неловко. Вот он, сказала она себе, увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными на себя глазами. Она прямо взглянула ему в лицо, как бы умоляя его о пощаде, и подала руку.
Он знал только,
что сказал ей
правду,
что он ехал туда, где была она,
что всё счастье жизни, единственный смысл жизни он находил теперь в
том, чтобы видеть и слышать ее.
— Я только
того и желаю, чтобы быть пойманным, — отвечал Вронский с своею спокойною добродушною улыбкой. — Если я жалуюсь,
то на
то только,
что слишком мало пойман, если говорить
правду. Я начинаю терять надежду.
— И мне
то же говорит муж, но я не верю, — сказала княгиня Мягкая. — Если бы мужья наши не говорили, мы бы видели
то,
что есть, а Алексей Александрович, по моему, просто глуп. Я шопотом говорю это… Не
правда ли, как всё ясно делается? Прежде, когда мне велели находить его умным, я всё искала и находила,
что я сама глупа, не видя его ума; а как только я сказала: он глуп, но шопотом, — всё так ясно стало, не
правда ли?
Она не слышала половины его слов, она испытывала страх к нему и думала о
том,
правда ли
то,
что Вронский не убился. О нем ли говорили,
что он цел, а лошадь сломала спину? Она только притворно-насмешливо улыбнулась, когда он кончил, и ничего не отвечала, потому
что не слыхала
того,
что он говорил. Алексей Александрович начал говорить смело, но, когда он ясно понял
то, о
чем он говорит, страх, который она испытывала, сообщился ему. Он увидел эту улыбку, и странное заблуждение нашло на него.
Ведь
правда,
что вы
то прелестное существо, каким я воображаю вас?
Кити отвечала,
что ничего не было между ними и
что она решительно не понимает, почему Анна Павловна как будто недовольна ею. Кити ответила совершенную
правду. Она не знала причины перемены к себе Анны Павловны, но догадывалась. Она догадывалась в такой вещи, которую она не могла сказать матери, которой она не говорила и себе. Это была одна из
тех вещей, которые знаешь, но которые нельзя сказать даже самой себе; так страшно и постыдно ошибиться.
Правда,
что тон ее был такой же, как и тон Сафо; так же, как и за Сафо, за ней ходили, как пришитые, и пожирали ее глазами два поклонника, один молодой, другой старик; но в ней было что-то такое,
что было выше
того,
что ее окружало, — в ней был блеск настоящей воды бриллианта среди стекол.
Правда,
что на скотном дворе дело шло до сих пор не лучше,
чем прежде, и Иван сильно противодействовал теплому помещению коров и сливочному маслу, утверждая,
что корове на холоду потребуется меньше корму и
что сметанное масло спорее, и требовал жалованья, как и в старину, и нисколько не интересовался
тем,
что деньги, получаемые им, были не жалованье, а выдача вперед доли барыша.
Правда,
что компания Федора Резунова не передвоила под посев плугами, как было уговорено, оправдываясь
тем,
что время коротко.
Правда, часто, разговаривая с мужиками и разъясняя им все выгоды предприятия, Левин чувствовал,
что мужики слушают при этом только пение его голоса и знают твердо,
что,
что бы он ни говорил, они не дадутся ему в обман. В особенности чувствовал он это, когда говорил с самым умным из мужиков, Резуновым, и заметил
ту игру в глазах Резунова, которая ясно показывала и насмешку над Левиным и твердую уверенность,
что если будет кто обманут,
то уж никак не он, Резунов.
Левин вдруг разгорячился при этих словах, потому
что в глубине души он боялся,
что это было
правда, —
правда то,
что он хотел балансировать между коммунизмом и определенными формами и
что это едва ли было возможно.
― Как вы гадки, мужчины! Как вы не можете себе представить,
что женщина этого не может забыть, ― говорила она, горячась всё более и более и этим открывая ему причину своего раздражения. ― Особенно женщина, которая не может знать твоей жизни.
Что я знаю?
что я знала? ― говорила она, ―
то,
что ты скажешь мне. А почем я знаю,
правду ли ты говорил мне…
«Какая, какая она?
Та ли, какая была прежде, или
та, какая была в карете?
Что, если
правду говорила Дарья Александровна? Отчего же и не
правда?» думал он.
— Вы ехали в Ергушово, — говорил Левин, чувствуя,
что он захлебывается от счастия, которое заливает его душу. «И как я смел соединять мысль о чем-нибудь не-невинном с этим трогательным существом! И да, кажется,
правда то,
что говорила Дарья Александровна», думал он.
— А
что же,
правда,
что этот Михайлов в такой бедности? — спросил Вронский, думая,
что ему, как русскому меценату, несмотря на
то, хороша ли или дурна его картина, надо бы помочь художнику.
Правда,
что легкость и ошибочность этого представления о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал,
что когда он, вовсе не думая о
том,
что его прощение есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья,
чем когда он, как теперь, каждую минуту думал,
что в его душе живет Христос и
что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так думать, ему было так необходимо в его унижении иметь
ту, хотя бы и выдуманную, высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать других,
что он держался, как за спасение, за свое мнимое спасение.
Загублена вся жизнь!» Ей опять вспомнилось
то,
что сказала молодайка, и опять ей гадко было вспомнить про это; но она не могла не согласиться,
что в этих словах была и доля грубой
правды.
— Ты не
то хотела спросить? Ты хотела спросить про ее имя?
Правда? Это мучает Алексея. У ней нет имени.
То есть она Каренина, — сказала Анна, сощурив глаза так,
что только видны были сошедшиеся ресницы. — Впрочем, — вдруг просветлев лицом, — об этом мы всё переговорим после. Пойдем, я тебе покажу ее. Elle est très gentille. [Она очень мила.] Она ползает уже.
Стива говорит,
что вся цель ее жизни состоит в
том, чтобы доказать свое преимущество над тетушкой Катериной Павловной; это всё
правда; но она добрая, и я ей так благодарна.
— Ни одной минуты. Я только недоволен, это
правда,
тем,
что ты как будто не хочешь допустить,
что есть обязанности…
― Арсений доходит до крайности, я всегда говорю, ― сказала жена. ― Если искать совершенства,
то никогда не будешь доволен. И
правду говорит папа,
что когда нас воспитывали, была одна крайность ― нас держали в антресолях, а родители жили в бельэтаже; теперь напротив ― родителей в чулан, а детей в бельэтаж. Родители уж теперь не должны жить, а всё для детей.
«А я сама,
что же я буду делать? — подумала она. — Да, я поеду к Долли, это
правда, а
то я с ума сойду. Да, я могу еще телеграфировать». И она написала депешу...
«Да, на
чем я остановилась? На
том,
что я не могу придумать положения, в котором жизнь не была бы мученьем,
что все мы созданы затем, чтобы мучаться, и
что мы все знаем это и все придумываем средства, как бы обмануть себя. А когда видишь
правду,
что же делать?»
Он не мог признать,
что он тогда знал
правду, а теперь ошибается, потому
что, как только он начинал думать спокойно об этом, всё распадалось вдребезги; не мог и признать
того,
что он тогда ошибался, потому
что дорожил тогдашним душевным настроением, а признавая его данью слабости, он бы осквернял
те минуты. Он был в мучительном разладе с самим собою и напрягал все душевные силы, чтобы выйти из него.
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения и, повернувшись, взял свою палку и быстро пошел прочь к дому. При словах мужика о
том,
что Фоканыч живет для души, по
правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом.
И вдруг
тот же Федор говорит,
что для брюха жить дурно, а надо жить для
правды, для Бога, и я с намека понимаю его!
Неточные совпадения
Городничий. И не рад,
что напоил. Ну
что, если хоть одна половина из
того,
что он говорил,
правда? (Задумывается.)Да как же и не быть
правде? Подгулявши, человек все несет наружу:
что на сердце,
то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право,
чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь,
что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Как велено, так сделано: // Ходила с гневом на сердце, // А лишнего не молвила // Словечка никому. // Зимой пришел Филиппушка, // Привез платочек шелковый // Да прокатил на саночках // В Екатеринин день, // И горя словно не было! // Запела, как певала я // В родительском дому. // Мы были однолеточки, // Не трогай нас — нам весело, // Всегда у нас лады. //
То правда,
что и мужа-то // Такого, как Филиппушка, // Со свечкой поискать…
Простаков.
То правда, братец: весь околоток говорит,
что ты мастерски оброк собираешь.
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака,
тот пером своим нравов развращать не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все
то,
что переведено по-русски. Они,
правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько в свете быть возможно.
Г-жа Простакова.
Правда твоя, Адам Адамыч; да
что ты станешь делать? Ребенок, не выучась, поезжай-ка в
тот же Петербург; скажут, дурак. Умниц-то ныне завелось много. Их-то я боюсь.