Неточные совпадения
— Нет, мне всё равно, — не в
силах удерживать улыбки
говорил Левин.
— Когда найдено было электричество, — быстро перебил Левин, — то было только открыто явление, и неизвестно было, откуда оно происходит и что оно производит, и века прошли прежде, чем подумали о приложении его. Спириты же, напротив, начали с того, что столики им пишут и духи к ним приходят, а потом уже стали
говорить, что это есть
сила неизвестная.
— Да, но спириты
говорят: теперь мы не знаем, что это за
сила, но
сила есть, и вот при каких условиях она действует. А ученые пускай раскроют, в чем состоит эта
сила. Нет, я не вижу, почему это не может быть новая
сила, если она….
— Я думаю, — продолжал он, — что эта попытка спиритов объяснять свои чудеса какою-то новою
силой — самая неудачная. Они прямо
говорят о
силе духовной и хотят ее подвергнуть материальному опыту.
Анна
говорила, что приходило ей на язык, и сама удивлялась, слушая себя, своей способности лжи. Как просты, естественны были ее слова и как похоже было, что ей просто хочется спать! Она чувствовала себя одетою в непроницаемую броню лжи. Она чувствовала, что какая-то невидимая
сила помогала ей и поддерживала ее.
Как ни старался Левин преодолеть себя, он был мрачен и молчалив. Ему нужно было сделать один вопрос Степану Аркадьичу, но он не мог решиться и не находил ни формы, ни времени, как и когда его сделать. Степан Аркадьич уже сошел к себе вниз, разделся, опять умылся, облекся в гофрированную ночную рубашку и лег, а Левин все медлил у него в комнате,
говоря о разных пустяках и не будучи в
силах спросить, что хотел.
Для Константина народ был только главный участник в общем труде, и, несмотря на всё уважение и какую-то кровную любовь к мужику, всосанную им, как он сам
говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы, он, как участник с ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье от
силы, кротости, справедливости этих людей, очень часто, когда в общем деле требовались другие качества, приходил в озлобление на народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.
Видя, что он не в
силах сам начать
говорить, она начала сама...
«Я не в
силах буду
говорить с нею без чувства упрека, смотреть на нее без злобы, и она только еще больше возненавидит меня, как и должно быть.
— Отчего вы думаете, —
говорил Левин, стараясь вернуться к вопросу, что нельзя найти такого отношения к рабочей
силе, при которой работа была бы производительна.
Левин
говорил то, что он истинно думал в это последнее время. Он во всем видел только смерть или приближение к ней. Но затеянное им дело тем более занимало его. Надо же было как-нибудь доживать жизнь, пока не пришла смерть. Темнота покрывала для него всё; но именно вследствие этой темноты он чувствовал, что единственною руководительною нитью в этой темноте было его дело, и он из последних
сил ухватился и держался за него.
— Если бы не было этого преимущества анти-нигилистического влияния на стороне классических наук, мы бы больше подумали, взвесили бы доводы обеих сторон, — с тонкою улыбкой
говорил Сергей Иванович, — мы бы дали простор тому и другому направлению. Но теперь мы знаем, что в этих пилюлях классического образования лежит целебная
сила антинигилизма, и мы смело предлагаем их нашим пациентам… А что как нет и целебной
силы? — заключил он, высыпая аттическую соль.
— Я боюсь, что она сама не понимает своего положения. Она не судья, — оправляясь
говорил Степан Аркадьич. — Она подавлена, именно подавлена твоим великодушием. Если она прочтет это письмо, она не в
силах будет ничего сказать, она только ниже опустит голову.
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и
говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и
силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он был, как ни очевидно было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.
Она слышала и шаги Василия Лукича, подходившего к двери и кашлявшего, слышала и шаги подходившей няни; но сидела, как окаменелая, не в
силах ни начать
говорить, ни встать.
Если я буду знать это, тогда я знаю, что я сделаю»,
говорила она себе, не в
силах представить себе того положения, в котором она будет, убедившись в его равнодушии.
— Но, Костя, ты преувеличиваешь, —
говорила Кити, в глубине души радуясь той
силе любви к ней, которая выражалась теперь в его ревности.
Левин стоял в маленькой зале, где курили и закусывали, подле группы своих, прислушиваясь к тому, что
говорили, и тщетно напрягая свои умственные
силы, чтобы понять, что говорилось.
— Да что ж тут понимать? Значения нет никакого. Упавшее учреждение, продолжающее свое движение только по
силе инерции. Посмотрите, мундиры — и эти
говорят вам: это собрание мировых судей, непременных членов и так далее, а не дворян.
― Вы
говорите ― нравственное воспитание. Нельзя себе представить, как это трудно! Только что вы побороли одну сторону, другие вырастают, и опять борьба. Если не иметь опоры в религии, ― помните, мы с вами
говорили, ― то никакой отец одними своими
силами без этой помощи не мог бы воспитывать.
«Не торопиться и ничего не упускать»,
говорил себе Левин, чувствуя всё больший и больший подъем физических
сил и внимания ко всему тому, что предстояло сделать.
И вдруг из того таинственного и ужасного, нездешнего мира, в котором он жил эти двадцать два часа, Левин мгновенно почувствовал себя перенесенным в прежний, обычный мир, но сияющий теперь таким новым светом счастья, что он не перенес его. Натянутые струны все сорвались. Рыдания и слезы радости, которых он никак не предвидел, с такою
силой поднялись в нем, колебля всё его тело, что долго мешали ему
говорить.
— Мы здесь не умеем жить, —
говорил Петр Облонский. — Поверишь ли, я провел лето в Бадене; ну, право, я чувствовал себя совсем молодым человеком. Увижу женщину молоденькую, и мысли… Пообедаешь, выпьешь слегка —
сила, бодрость. Приехал в Россию, — надо было к жене да еще в деревню, — ну, не поверишь, через две недели надел халат, перестал одеваться к обеду. Какое о молоденьких думать! Совсем стал старик. Только душу спасать остается. Поехал в Париж — опять справился.
Сергей Иванович был умен, образован, здоров, деятелен и не знал, куда употребить всю свою деятельность. Разговоры в гостиных, съездах, собраниях, комитетах, везде, где можно было
говорить, занимали часть его времени; но он, давнишний городской житель, не позволял себе уходить всему в разговоры, как это делал его неопытный брат, когда бывал в Москве; оставалось еще много досуга и умственных
сил.
Всякая рознь кончилась, все общественные органы
говорят одно и одно, все почуяли стихийную
силу, которая захватила их и несет в одном направлении.
Неточные совпадения
Яков угрюм,
говорит неохотно, // Вожжи у Якова дрожмя дрожат, // Крестится: «Чур меня,
сила нечистая!» // Шепчет: «Рассыпься!» (мутил его враг).
Велев седлать лошадей, я оделся и сбежал к купальне. Погружаясь в холодный кипяток нарзана, я чувствовал, как телесные и душевные
силы мои возвращались. Я вышел из ванны свеж и бодр, как будто собирался на бал. После этого
говорите, что душа не зависит от тела!..
Ни перед кем не побоялась бы она обнаружить своих мыслей, и никакая
сила не могла бы ее заставить молчать, когда ей хотелось
говорить.
Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов, как-то: напильников, буравчиков и прочего, но просто рубила со своего плеча: хватила топором раз — вышел нос, хватила в другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила на свет, сказавши: «Живет!» Такой же самый крепкий и на диво стаченный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовсе и в
силу такого неповорота редко глядел на того, с которым
говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь.
— Афанасий Васильевич! вашу власть и я готов над собою <признать>, ваш слуга и что хотите: отдаюсь вам. Но не давайте работы свыше
сил: я не Потапыч и
говорю вам, что ни на что доброе не гожусь.